Чтобы болезнь стала ненужной

Люди пытаются разобраться в своих проблемах, исходя из информации, изложенной в моей первой книге, а я давно уже ушел вперед. Для того чтобы вылечить тяжелое заболевание, нужно провести 5-6 сеансов. В самых сложных случаях я провожу курс лечения. Если ситуация сложная, пациенты звонят мне каждый день; 5-8 лекций вечером по те­лефону я воспринимаю нормально, но если попада­ется серьезный случай, когда, несмотря на все мои усилия, ситуация ухудшается, я испытываю беше­ные перегрузки. Единственный выход — находить новые решения.

Вот и сейчас: то ли родители не понимают меня, то ли еще что-то, но состояние их ребенка ухудша­ется. Ему очень трудно снять обиды на людей, осо­бенно — на родителей, а ведь осуждение, презре­ние по отношению к родителям — это самые опас­ные звенья.

—   Поймите, что вы не сможете простить челове­ка, если считаете, что он виноват, что он автор ва­шей обиды. Когда вы не только поймете, но и по­чувствуете, что автором является Бог, а любой человек — это инструмент очищения, тогда не смо­жете обидеться, даже если захотите. У вашего ребенка рак, и одна из главных причин, подпитыва­ющих гордыню, — желание свою мудрость поста­вить выше Бога. Гордыня — это нежелание при­нять травмирующую ситуацию. Разрушение земного усиливает контакт с Божественным: точка опоры с земных ценностей перемещается на любовь к Богу.

Неприятие очищения, идущего через агрессию окружающих, повышенное внимание к телу — это гордыня. Клетка обязана заботиться о себе и рабо­тать на себя, но если она только это и делает, то становится раковой. Как только уровень заботы о себе переходит «красную черту», это нужно остано­вить разрушением того, что стало источником опас­ности, то есть физической оболочки клетки. Или на какой-то период клетка должна отказаться от забо­ты о себе и работать только на организм.

Для того чтобы вылечить ребенка, вам нужно из­менить восприятие мира. Когда вы пересмотрите свою жизнь и то, что считали неприятностью и не­счастьем, примете как очищение, данное Богом, когда будете благодарить Бога за это, тогда с зем­ной логики вы переключитесь на режим здоровой клетки. Когда через покаяние вы снимаете свою аг­рессию, мысленно прокручивая жизнь, как кино­ленту, когда в молитве признаётесь Богу в любви, вы очищаете душу. Вам нужно делать это непре­рывно.

Сознание, рождающее постоянную оценку и кри­тическое отношение к ситуации, максимально при­вязывает вас к Земле и плодит агрессию. Поэтому сейчас выключение земной логики и остановка со­знания — необходимы. Прежде всего, снимите оценку любой ситуации, попытку понять ее и разо­браться в ней. Раз произошло, — значит, по воле Бога. Сознание тяготеет к дискретности, к разруше­нию, поэтому оно агрессивно. Подсознание — к единству, то есть к любви. Любовь есть высшая форма единства. Поэтому: чем большую любовь вы будете испытывать к Богу и ко всему окружающему миру, тем активнее душа ребенка будет обращаться к Вселенной, и тогда болезнь станет ненужной.

Можете использовать любые техники остановки сознания. Все они связаны с ограничениями по­требностей тела. Пост, голодание, уединение, молитва — все это выключает логику тела и активи­зирует логику духа. Представьте себе ситуацию: че­ловек пил алкоголь, курил и нормально себя чувст­вовал, а потом перестал пить, заболел и умер от рака. Почему? Потому что алкоголь, курение, нар­котики блокируют сознание, отключают земную ло­гику. Но то же самое воздействие, только более эф­фективное, оказывают правильное мировоззрение, уединение, пост, голодание, покаяние, молитва.

Раньше я никак не мог понять, для чего йоги надрезают основание языка и заглатывают его во время медитации. Оказывается, любая мысль за­ставляет дрожать основание языка, ибо мысль свя­зана с речью. Обездвиживание языка ведет к оста­новке мыслей, то есть сознания. Происходит резкое переключение энергетики с потребностей тела — на потребности духа. Когда йог часами концентриру­ется на точке или стоит в ледяной воде, или практи­чески останавливает дыхание, которое наиболее связано с потребностями тела, происходит то же са­мое. Но все это техники низших уровней.

Торможение верхних слоев сознания происходит тогда, когда мы чувствуем любовь к Тому, Кто нас создал, когда мы стремимся усилить контакт с Ним. Поэтому главное, на что вы должны направить свои силы, — это ощущение любви к Богу, к Его высшей воле, видение Божественной логики во всем проис­ходящем. Когда вы молитесь, любовь к Богу — большая, чем ко всему земному, — передается по­томкам.

Онкология — это характер. Человеку жизнера­достному заболеть раком очень трудно. Тяжелые, неизлечимые заболевания появляются в том случае, когда происходит столкновение внутренней ориен­тации человека с волей Вселенной. Жесткое внутреннее неприятие ситуации — это уже будущая тяжелая болезнь. В первой книге я писал о пере­вороте, произошедшем в моем мировоззрении. У человека была тяжелейшая стенокардия, 6 раз в неделю приходилось вызывать «скорую помощь». Никакие лекарства и даже экстрасенсорные воздей­ствия не помогали. А причиной оказалось всего-на­всего сожаление о прошлом, неприятие ситуации, загнанное внутрь, и после того как я помог изме­нить отношение к прошлому, наступило полное из­лечение.

Все мы участвуем в реальной физической жизни и привыкли к тому, что влиять на события нужно через действие, через подчинение окружающего мира своей программе, своей воле. Это земная логи­ка. Но та же самая программа, перенесенная в под­сознание, дает совершенно другой эффект. Оказы­вается, на тонком уровне мы можем изменить окру­жающий мир, только изменив самих себя, свое отношение к миру. Сожаление и неприятие про­шлого — это попытка изменить его, воздействовать на него с точки зрения земной логики, а такое эмо­циональное состояние чаще всего приводит к сер­дечно-сосудистым и онкологическим заболеваниям.

Причина вспышек разнообразных болезней в прошлых столетиях объясняется очень просто. С XVII века человек абсолютизировал разум, ин­теллект. Произошло плавное угасание восприятия мира как сущности, наделенной высшим разумом. Логическое мышление стало забирать все больше энергии, причем в ущерб эмоциям. Разум начал подчинять себе чувства. Значит, разум необходимо было остановить.

Физические и психические болезни резко огра­ничивают возможности физического тела, которое неразрывно связано с сознанием и интеллектом. Следовательно, периодические ограничения в еде, сексуальных удовольствиях, во всем, что связано с телом и разумом, являются прекрасной профилак­тикой болезней. Но самое главное — это правиль­ное мировоззрение и правильное поведение челове­ка. Несовершенные философия, мировоззрение, по­ведение и питание формируют несовершенный характер. А потом появляется болезнь.

Раньше я и представить себе не мог, что лучшим лекарством от рака является изменение восприятия мира и собственного характера. Мне самому была предоставлена такая возможность летом 1991 года. Высокомерие и презрение к людям порождают не­желание жить, ощущение потери смысла жизни. Из прошлых жизней я в свое детство принес ощущение собственной исключительности, высокомерие и пре­зрение к другим. Уже с 11 лет появилась блокиров­ка — все более нарастающее нежелание жить. Огромное количество травм, болезней и неприятно­стей, которые я перенес в детстве, некоторое время балансировали меня, отрывая от земного. Начиная с 11 лет, мощно развивается тело и, соответственно, интеллект. А мой интеллект в прошлых жизнях свя­зан был с презрением к людям. Травмы и болезни мало помогали. Значит, либо должна была разва­литься психика, либо постоянным нежеланием жить, потерей смысла жизни меня должны были от­рывать от всего земного.

У меня оставалось две возможности — либо по­степенный развал и смерть, либо обретение нового смысла жизни через устремление к Создателю. Му­чительно и медленно я начал карабкаться вверх, еще не зная, куда и к кому. Это было для меня стремлением к высшей духовности, к любви и до­бру. Мои чувства притупились и потеряли остроту, но это меня не пугало, ведь я обрел другую точку опоры. Духовное развитие было для меня тогда не­осознанным устремлением к Богу.

Не один десяток лет я находился будто в коконе. С точки зрения обычного человека, худшей пытки быть не может. Но я остро чувствовал, что если ста­ну так относиться к своему состоянию, то не выжи­ву. Все запасы своих сил я отправлял наверх. И по мере того как усиливалось мое устремление к Духу Святому, все тоньше становился кокон, изолиро­вавший меня от Земли. Через 25 лет ко мне снова начали возвращаться яркие чувства, все больше стало появляться того, что называется земными стратегиями.

К Земле не прилипает внутренне добродушный человек, а у меня этого добродушия не было и в по­мине. Кроме того, что самое опасное, с 1990 года жизнь моя стабилизировалась, меньше стало непри­ятностей и несчастий. Я постоянно слышал о себе, что я, хотя и талантливый, но ничего в жизни не добился. А в 1990 году, выйдя на кармические структуры и проведя исследования, я понял, что стану известен и буду иметь деньги хотя бы для того, чтобы нормально питаться. Эти ожидания приколотили мою душу к Земле окончательно. Я жадно кинулся к земным удовольствиям, стал по­стоянно мечтать о деньгах, о том, что куплю квар­тиру и дачу. Пиком таких мечтаний стала весна 1991 года. Именно тогда я заметил у себя на бедре темное пятнышко. Это было перед отъездом в Сочи, куда я собирался отправиться отдыхать вместе с семьей и где жили мои мать и брат. На всякий слу­чай, я обратился к знакомой — врачу-терапевту.

—   Ты знаешь, это кровь запеклась, прищемил, наверное, — заверила она меня.

Когда же я показал это пятнышко брату-врачу, его реакция была иная:

—  Думаю, надо поскорее оперировать.

У него самого на ноге было когда-то пигментное пятно, которое на всякий случай удалили. Моя се­стра-двойняшка умерла от рака в 1988 году. Судя по всему, пришел и мой черед. У моей бабки в по­селке недалеко от Сочи был домик, куда я и поехал отдыхать, пока брат договаривался об операции.

Когда тело готовится к смерти, нужно думать о душе. Я взял Библию и перечитывал ее уже совер­шенно по-новому, как лекарство для души. И все время пытался определить, рак у меня или нет. Ре­шил проэкспериментировать, вышел на пляж и про­сидел час под палящим солнцем. Потом нарисовал свое поле и, увидев характерные мощные деформа­ции, понял, что все-таки у меня рак. Через некото­рое время я приехал в Сочи и стал готовиться к операции; нужно было сдать анализы, в том числе и на СПИД.

—   Вот хохма будет, если у меня обнаружат и рак и СПИД одновременно.

Брат почесал голову:

—   Да, тут сложно выбрать. Наверное, рак все-таки получше, если уж выбирать.

Операцию мне сделали очень быстро. Через три дня должны были быть готовы гистологические анализы. Я получил листок с печатями и подпися­ми, где было написано, что у меня меланома с инва­зией второй степени. Я понял, что идет метастазирование. Мы с братом зашли в шашлычную, заказа­ли шашлыки и вино.

—   У меня есть какие-нибудь шансы выжить? — спросил я у него.

—  Шансов никаких. Год-полтора — максимум.

Я тогда не знал, что с меланомой человек может жить и 2 года, и 10 лет, и 15. Очень многое зависит от самого человека. О том, что даже тяжелейшую онкологию можно преодолеть и вылечиться, я и не подозревал. Я не знал тогда самого главного, что рак — это болезнь души, а не тела, и лечить надо душу.

Мне очень помог такой прогноз. Если бы брат дал мне шанс, я цеплялся бы за тело изо всех сил. Теперь же я очень быстро отключился от всего зем­ного, — мне хватило для этого трех дней. Самое мучительное то, что тебя, как теленка, ведут на бой­ню, и ты ничего не можешь сделать. Это — что каса­ется тела. Что же касается души, здесь можно сде­лать очень много. Я перебрал все варианты и оста­новился на одном: нужно исключить все эмоции, связанные с земным, и отпущенное мне время ис­пользовать для просветления и очищения души. «В конце концов, — рассуждал я, — меня могла бы сразу задавить машина, а сейчас я твердо знаю, что год еще протяну».

Интересным образом изменилось мое внутреннее состояние. Все эмоции вернулись, причем преобла­дающей стала эмоция радости. Сожаление, зависть, страх стали быстро таять.

Перед моим отъездом мы зашли в пивную, уста­вили стол кружками с пивом и положили несколько лещей. Когда выпили, брат стал сокрушаться, что ему не везет, много неприятностей в последнее время. Нас было трое.

—   Разве это неприятности? — не согласился его друг. — Вот мне действительно не везет. Чуть ра­боту не потерял, в вытрезвитель угодил...

И они начали спорить. Я их остановил:

—   Ребята, вот мне по-настоящему не везет: у меня рак, мне умирать скоро.

Они согласно закивали головами:

—  Да, тут ты прав.

Вернувшись в Петербург, я отвез гистологиче­ские срезы на стеклах и медицинское заключение в Институт онкологии в Песочном. Я решил не ле­читься — чувствовал, что это бесполезно. Мне хо­телось, чтобы там подтвердили диагноз и определи­ли, сколько мне осталось жить, ведь надо было успеть привести в порядок дела.

Постепенно, слой за слоем, я снимал все, что связывало меня с Землей. Помню, перед операцией мы с женой и детьми сидели во дворе за столом, это было в поселке, где мы отдыхали. Листья вино­градных лоз закрывали стол от солнца. Жена нача­ла разливать по тарелкам борщ, а дочь и 6-летний сын раскладывали ложки. Вдруг сын нырнул под стол, и я почувствовал, как он пальцем трогает чер­ное пятно на моей ноге. Он вылез и произнес: «Папа, мне тебя так жалко!» Все эти воспоминания причиняли сильную душевную боль, но по мере того как мои интересы устремлялись все выше, слои земного потихонечку отходили и появлялось чувст­во спокойного сияния в душе.

Один только вопрос оставался для меня неразре­шимым: почему мне позволено было прикоснуться к информации, которая может помочь многим лю­дям? Почему я должен умереть именно теперь, ко­гда эти знания начал приводить в систему? Если бы я успел написать книгу и потом умер, это было бы понятно, но почему мне придется умереть, когда книга еще не закончена? Могло быть только два ва­рианта: либо я настолько несовершенен, что мне нельзя давать информацию людям, либо, наоборот, меня очищают, для того чтобы книга получилась лучше. Я слишком зацепился за Землю, и меня от нее так отрывают. Но ведь я всю жизнь занимался накоплением и обработкой информации и чувство­вал, что она нужна людям. Умереть сейчас было бы слишком нелепо, однако с таким диагнозом автора книга вряд ли увидит свет. Думая обо всем этом, я невольно пожимал плечами. Выжить я мог только чудом. Должны были измениться результаты ана­лизов. Мне было интересно, какой же сценарий вы­брали наверху.

Через несколько дней я сидел в онкоинституте перед врачом. Миловидная черноволосая женщина долго перебирает истории болезней и, наконец, до­стает мою.

—   Мы провели тщательное гистологическое ис­следование. Первичный диагноз не подтвердился.

Произношу в недоумении:

—   В Сочи эти стекла смотрел консилиум из восьми врачей. Вы хотите сказать, что они ошиб­лись?

—   Вы недовольны? — спрашивает она.

Нет, я был вполне доволен. А потом долго ду­мал: «Кто же ошибся?» — и решил, что не ошибся никто. Похоже, что духовное состояние человека может повлиять даже на гистологические исследо­вания.

Я вспомнил, как в одной русской народной сказ­ке герой говорит родителям: «Если на моей рубаш­ке выступит кровь, значит, я погиб». В сказке было выражено то, что являлось реальным, но не могло быть объяснено в соответствии с обычной логикой. Похоже, одна из сказок приключилась и со мной. Я вышел из здания института и по зеленой аллее направился к платформе. Полчаса испытывал ни с чем не сравнимую радость. Но вскоре она сме­нилась тоской и огромной тяжестью. Три дня я хо­дил, как раздавленный, и думал о том, что надо до­страивать баню и решать какие-то неотложные дела. Моя душа уже отошла от земного и наполни­лась легкостью и счастьем, обратное же погружение в земное происходило мучительно. Опыт подготов­ки к смерти очень много дал для моего духовного развития. Я понял: ощущение, что скоро придется расстаться с земной жизнью, человек должен испы­тывать постоянно. Тогда любовь ко всему земному не будет прибивать к Земле.

С.Н. Лазарев. «Диагностика кармы. Чистая карма». Книга 2