Продолжить и сохранить себя

С моей точки зрения, у человека всего две главные функ­ции — продолжить себя и сохранить себя. Эта тема связана с отношениями. И развивать себя, свои возможности, управление окружающим ми­ром — это тема способности и интеллекта. Без этого мы жить не можем. Но когда это становится самоцелью, возникает сначала зависимость, потом агрессия, а потом распад. Итак, человеческие цен­ности — это совокупность материального и духов­ного.

Мне нужно было добиться как можно более бы­строго освобождения от материальных и духов­ных ценностей. Чем сильнее я концентрировался на этом, тем сильнее ускорялось время, и на каком-то этапе ускорения я увидел, как зависи­мость от одного перетекает в зависимость от дру­гого. И человек, внешне зацикленный на деньгах, материалист и прагматик, становится таким пото­му, что внутренне он жуткий идеалист. И даль­нейшее усиление зависимости от духовных момен­тов для него смертельно опасно. Потом оказалось, что человек, справившийся с ревностью, подсозна­тельно переносит точку опоры не на любовь к Богу, а на способности и интеллект. И взамен ис­чезнувшей ревности появляется реальная горды­ня. В какой-то момент я понял, что кроме этих ступеней, пластов человеческого, есть еще более масштабные и глубинные. В конце концов, я вы­шел на такую категорию, как идеалы, духовность, благородство. Это был гораздо более тонкий и масштабный слой. Он лежал в основе отношений и способностей. Зависимость от этого слоя приво­дила к зависимости от отношений или способно­стей. Если же она была очень сильная, то у чело­века ревность и гордыня вспыхивали одновремен­но. Тема духовности, благородства, идеалов и надежд была одновременно темой контакта с бу­дущим. Чем выше духовный уровень человека, чем он возвышенней и благороднее, чем больше он мечтает, тем большие раскрываются у него воз­можности по управлению будущим. Прошлое ма­териально, будущее — духовно. Чем больше в нас будущего, тем больше настоящего и прошлого. Чем духовнее и благороднее человек, тем актив­нее, рано или поздно, будут проявляться в нем или в его внуках способности и интеллект. Тем бо­гаче и гармоничнее будут их отношения. Все, что мы имеем, приходит из будущего и превращается в настоящее, поэтому степень внутренней духов­ности определяет наши возможности в настоящем. Чем больше в человеке духовности и благород­ства, тем больше его потомки будут иметь не толь­ко духовных, но и материальных ценностей. И да­же если дети и внуки перестанут быть духовными и благородными, внутренние запасы позволят им какое-то время неплохо существовать.

Почему же часто потомки отказываются от ду­ховности и благородства? Потому что обожествле­ние будущего рождает зависимость от него, а за­тем его потерю. А с закрытым будущим человек или умирает, или получает неизлечимое заболева­ние. И чем выше духовность человека, тем больше искушения молиться на эту духовность и зависеть от нее.

Первые признаки зависимости идут как страх за свое будущее, за будущее близких людей. За­цикливание на планах и мечтах. Потом через бо­лезненное неприятие колебаний будущего, когда не исполняются планы и надежды, когда вообра­жаемая картина мира оказывается несостоятель­ной. Невозможность принять крах идеалов, раз­вал планов и надежд. Предательство или неспра­ведливость со стороны людей или общества является показателем сильнейшей зависимости от будущего, и тогда разваливаются и судьба, и здо­ровье.

Сколько я ни смотрел раковых больных или па­циентов с бесплодием, у всех зависимость от идеа­лов, от будущего превышала в несколько раз опас­ный уровень.

Итак, материальное — прошлое, духовное — будущее, и между ними отношения, с одной сто­роны, и способности и интеллект — с другой. Нужно пройти по жизни и принять унижение всех этих моментов как очищение. Нужно снять сожа­ление о прошлом и страхи перед будущим. Бога мы познаем через чувство любви, которое ни от чего не зависит, и любая агрессия к любви оттал­кивает нас от Бога и погружает в человеческое. Поэтому, первое, что нужно сделать, пересматри­вая свою жизнь, это снять любую агрессию к люб­ви, которая шла через нежелание жить, недоволь­ство собой и своей судьбой, через осуждение и обиды на других людей. Эта схема в помощи лю­дям действовала безупречно, и те реальные не­счастья и трагедии, которые происходили с чело­веком, те ситуации, которые специалисты распу­тывали бы годами, решались легко и естественно за несколько часов. Например, пациентка расска­зывает мне:

—  Я вижу, что с моим сыном происходит что-то страшное, и ничего не могу поделать. У него была любимая девушка, но с ней он недавно расстался и очень тяжело это переживал. Сейчас все его планы, надежды и в работе, и в бизнесе, и в лич­ных делах развалились. Он совершенно потерял управление над ситуацией. Причем, он специалист по боевым искусствам, а за последние несколько месяцев его несколько раз избивали на улице: его как будто что-то связывало, не мог толком защи­щаться. Он чувствует безвыходность ситуации и начинает пить. Он все больше сползает в про­пасть, а я бессильна чем-то помочь.

Мне нескольких секунд достаточно, чтобы на тонком плане увидеть ситуацию.

—   Вы можете изменить его судьбу за несколько часов, — говорю я женщине. — Все то, что Вы пе­речислили, исчезнет, как дым. Только Вам нужно серьезно поработать над собой. У Вашего сына за­цепка за идеалы, т. е. закрытие будущего где-то в 5 раз выше опасного уровня. В значительной сте­пени это пришло через Вас, потому что Вы жили не Божественной любовью, а идеалами, духов­ностью, благородством. Вы презирали людей бед­ных духом, т. е. неспособных и глупых, бесприн­ципных и непорядочных. Вам не хотелось жить, когда были унижены Ваши идеалы, когда Вас предавали и несправедливо к Вам относились. Пе­ред зачатием детей, чтобы обеспечить их большей порцией Божественной любви, нужно отстранить­ся от всего человеческого. И чем сильнее за что-то зацеплен, тем — болезненнее происходит этот отрыв. Это отстранение может идти через обиды от людей или, если мы этого не принимаем, через болезни и несчастья или через смерть. И если мы не понима­ем, что обида от другого человека — это милость, данная Богом, то тогда наших детей лечат уже бо­лезнями и несчастьями. Проживите заново жизнь и почувствуйте, что самые святые духовные цен­ности ничего не значат по сравнению с любовью к Богу. Примите любое унижение или несправедли­вость как возможность спасти Вашего ребенка, возможность изменить себя через отстранение от человеческого и устремление к Божественному. Причем, молиться нужно не только за сына, но и за внуков. На тонком плане я вижу темное пятно, прильнувшее к Вашему сыну. Это его будущий ре­бенок. Чтобы родиться благополучным, его душа должна очиститься. И это сейчас происходит че­рез унижение идеалов, духовности в его отце. На­сколько Вы задним числом добровольно примете очищение и, меняясь, через себя приведете в поря­док сына и внуков, настолько и не нужно прину­дительное очищение. Чем меньше наша душа за­висит от человеческих ценностей, тем меньше надо неприятностей и несчастий, чтобы ее очистить. И когда родители реально меняли свое отноше­ние к прошлому и настоящему, тогда не менее ре­ально менялось их настоящее и будущее, и их по­томков в том числе.

Меня совершенно перестало удивлять, когда характер ребенка, его судьба менялись за несколь­ко часов. Я помню, как одной моей знакомой я не­сколько раз говорил, что ее старший сын может погибнуть. Она молилась, работала над собой, но ничего не менялось.

—  Ты знаешь, — говорила она, — я пыталась его как-то приобщить к этому. Но стоит мне вклю­чить видеокассету с твоим выступлением, как он с криком выбегает из комнаты, а когда я пытаюсь читать ему твои книги, он наотрез отказывается слушать.

—  Я не хочу, чтобы ты на меня потом обижа­лась, — сказал я, — но у твоего сына шансов вы­жить становится все меньше и меньше.

И на немой вопрос в ее глазах я ответил:

—  Либо ты реально начинаешь меняться и убеждаешь свою душу в том, что Божественное важнее человеческого и что любое человеческое счастье только возможность накопить любовь к Богу, или твой ребенок может заболеть и умереть в ближайшее время.

Некоторое время она сидела неподвижно. По­том сказала:

—  Хорошо, я попытаюсь.

Вечером она мне позвонила. Но сначала она го­ворить не могла, потому что плакала. Я понял, что случилось несчастье.

—  Ты знаешь, — плача говорила она, — мой старший сын полчаса назад подошел ко мне с твоей книгой в руках и попросил меня почитать, что там написано.

—  Так почему же ты плачешь? — удивился я.

—  Потому что счастлива.

Так вот, мои исследования приобрели закон­ченность. Но, тем не менее, многие тяжелые заболе­вания поддавались лечению очень туго. Честно го­воря, я не понимал, в чем тут дело. Приемлемым объяснением было следующее: масштаб наруше­ний высших законов и агрессий к любви по про­шлым жизням был очень велик. И поэтому изме­нения в характере происходили очень медленно. Вторая причина, вероятно, крылась в том, что, кроме уровня идеалов и духовности, были еще бо­лее глубинные и масштабные уровни. И потом, многократно прощупывая десятки и сотни возмож­ных вариантов, пришел к выводу, что за идеалами идет уровень воли, а за ним — уровень жизни.

Итак, вся цепочка выглядела следующим обра­зом. Сначала материальные ценности, затем отно­шения и способности, затем духовность, благород­ство, идеалы, а дальше воля, судьба человека и жизнь. И если я снимаю зацепку за человеческую жизнь, то у меня уменьшается зависимость и от воли, и от идеалов, и от всего остального. Значит, можно молиться так: «Господи, вся моя жизнь и любое человече­ское счастье есть средство накопить любовь к Тебе». И периодическое отстранение от всех жизнен­ных радостей уменьшает зависимость от человече­ского и делает молитву более весомой. Значит, можно просчитывать параметры зацепленности за каждую ценность, причем особую важность при­обретали главные — жизнь, судьба, воля. Все остальные зависели от них. Я понял, что мой диа­гноз и подготовка к смерти в 1991 году были не случайны.

В ноябре 91 года я встретился с будущим ре­дактором и издателем моей первой книги. В июне 93 года книга была написана. И поскольку в ней речь идет о Божественном и информация очень серьезная и мощная, книга должна была быть чис­той. И прохождение процедуры умирания и про­щание со всем, что дорого, и в конечном счете с самой жизнью, позволило привести себя в поря­док и очистить душу.

Итак, круг ценностей описан. Система завер­шена. Т. е. в принципе причины для любого забо­левания могут быть устранены, если снята зави­симость от всех звеньев человеческого. Ну и по­скольку человеческая любовь имеет различный масштаб, то нужно научиться сохранять любовь к Богу, когда происходит дестабилизация не первых слоев человеческой любви, а последующих, более масштабных. Осталось, исходя из системы, приве­сти себя полностью в порядок. Хотя, честно гово­ря, ощущения полной удовлетворенности у меня не было. Но на приеме с каждым непонятным слу­чаем появляются новые факты для осмысления и возможность идти дальше. Кстати, как-то раз мои друзья спросили меня:

—  А можно ли обожествлять человеческую душу?

—  Честно говоря, не знаю, — отвечал я, — Но если рассуждать логически, то большая часть на­шей души, которая не живет вечно, находится в пространстве и времени, значит, может быть так­же объектом обожествления.

Но в моей системе этого понятия не было, и мне оставалось только развести руками.

Был в моих исследованиях еще один странный факт. Это было связано с будущим. Параметр бу­дущего почему-то вел себя нестабильно. В прин­ципе, если нет зависимости от жизни, благополуч­ной судьбы и воли, то и подавно не может быть зацепки за будущее, т. е. принципы, мечты, идеа­лы, и за последующие отношения или способно­сти, не говоря уже о материальных ценностях. И тем не менее я периодически наталкивался на проблемных пациентов, у которых все параметры были нормальными, за исключением параметра будущего. С чем-то еще тема будущего была свя­зана, что-то ее подпитывало. Если я не понимаю, откуда идет дестабилизация этого параметра, зна­чит, я не вижу других глубинных причин, кото­рые могут вызвать заболевание, и в сложной ситу­ации могу оказаться беспомощным. С одной сто­роны, я это понимал, а с другой стороны, все мои попытки не давали мне объяснения всей этой си­туации. Да, честно говоря, и сил не было. Ведь все изменения деформации полевых структур, ко­торые я вижу, сами по себе ничего не значат.

Главное — это обобщить их, привести в систему. Здесь нужно очень много тонкой энергии. И здесь моя известность и мое растущее финансовое бла­гополучие становились все более опасными. Я не представлял раньше, как много сил отнимают по­купки, хозяйственные хлопоты и т. д. Все это тре­бует постоянного контроля над ситуацией. В та­ком режиме я никогда не работал. Для меня это было явной перегрузкой. Причем ведь и каждую книгу я писал, чтобы выправить описанную ситуа­цию. Первая книга появилась как осознание того, что мы совершенно неправильно живем и отно­симся друг к другу. Никто не знал толком, в чем смысл жизни, что является причиной болезни, как поведение родителей сказывается на здоровье и судьбе их детей? Сейчас уже много людей пишут на эту тему, потому что она стала привлекатель­ной. Но тогда это было открытием. Я написал первую книгу и вдруг увидел, что самая главная причина болезни кроется не в обожествлении ма­териального. Желание сделать целью и смыслом жизни семью, отношения с близкими людьми, спо­собности и интеллект может оказаться гораздо бо­лее серьезной причиной заболевания, чем любые материальные аспекты.

Я в первой книге писал, что главный источ­ник — это молитва на материальное, на земное. А оказалось, что главная проблема современного мира — это как раз обожествление духовного. И поскольку первая книга, как и последующие, основана на собственных исследованиях, на выво­дах, которые многократно подтверждались в рабо­те с пациентами, то воздействие ее оказалось очень сильным. Но главным оказался импульс от­рыва от материального. И второй книгой я пытал­ся уравновесить механизм преодоления человече­ских ценностей. В обычных условиях я бы каж­дую книгу писал 5-7 лет. А здесь понимание того, что несбалансированная информация может стать опасной, толкала на лихорадочные новые поиски.

Закончив вторую книгу, я хотел несколько лет отдохнуть. Но вдруг понял, что есть еще один очень важный момент, позволяющий многое объ­яснить. Это обожествление человеческой любви. Умение сохранить любовь к Богу и не искать ви­новатых, когда унижена вершина человеческого счастья — человеческая любовь, — это умение в значительной степени снять притяжение человече­ского.

И вот ко мне на прием приходят люди, прочи­тавшие все три книги. И у них все нормально, кроме одного странного факта. Зависимость от высших духовных моментов, от сознания как та­кового у них намного больше опасного уровня. И именно это часто дает бесплодие и онкологию. Значит, информация не завершена, и в каких-то главных аспектах система не сможет помочь стра­дающим. И тогда появляется четвертая книга. Обычно перед началом написания любой книги и после ее завершения у меня начинаются крупные неприятности. И чем ценнее информация, тем сильнее меня трясут, чтобы привести книгу в по­рядок. Ибо книга, как ребенок, несет в себе ин­формацию автора. Как родители отвечают и рас­плачиваются за своих детей, если они их непра­вильно эмоционально воспитали, так и я отвечаю за каждую книгу.

Особых чисток после завершения четвертой книги я не заметил. Я понял, что более или менее все пришло в порядок и можно отдохнуть и за­няться еще какими-то делами. Но и поскольку все-таки главный источник получения информа­ции — это работа с больными, я иногда принимал пациентов, плюс мне хотелось удостовериться, на­сколько эффективно могут помочь больным мои открытия.

Медленно, мучительно сопоставляя, диагности­руя, я пришел к выводу, что тема будущего, прин­ципов и идеалов имеет под собой еще более тон­кий масштабный слой. Он связан с понятиями нравственности, человеческой любви, с религиоз­ным мировоззрением и почему-то с процессами старения. В конце концов, я пришел к пониманию того, что этот слой называется душой человека.

Я не буду описывать в деталях, как я выходил на все это. Об этом можно написать целую книгу. Я даю приблизительное, сжатое описание моего пути. Я понял, что предыдущие мои четыре книги сводят все человеческие ценности к двум момен­там: материальным и духовным. А есть еще такое понятие, как ценности души. И оказывается, что все человеческие ценности в конечном счете сво­дятся к самому понятию человек, т. е. к телу, духу и душе. И обожествление любимого человека рож­дает зависимость от души, духа и тела. И через это — привязанность ко всем остальным человече­ским ценностям. Значит, на любимого человека нужно смотреть не как на источник счастья, а как на помощника в устремлении к Богу, в накопле­нии Божественной любви. И чем больше зависи­мость от любимого человека, тем больше к нему претензий. Значит, насколько мы можем простить и не предъявлять претензий к любимому человеку, настолько мы не будем зацеплены ни за идеалы и нравственность, ни за способности и отношения, ни за материальные ценности.

Это была новая информация, и говорить о ней другим я мог после того, как практика и помощь больным доказали ее истинность. Значит, мне нужно было прийти в себя и продолжать дальней­шие исследования.

Приведу пару случаев, описывающих, как я ра­ботал с новой информацией.

Как-то в Москве мой знакомый рассказал мне о странном случае, произошедшем с ним.

— Еду я с дачи, — рассказывал он, — на трассе ни одного человека, скорость приличная. Вдруг, неизвестно откуда, вылетает огромный ка­мень и летит в лобовое стекло, прямо мне в голо­ву. Чудом успел чуть-чуть взять вправо, стекло разбилось, но я остался жив. Можно ли объяс­нить, с чем это связано?

Я несколько секунд с закрытыми глазами про­сматриваю ситуацию и затем ему говорю:

—  У тебя есть молодая любовница, и ты в нее влюблен и комплексуешь из-за того, что значи­тельно старше ее. Чем сильнее ты комплексуешь, тем сильнее и активнее раскручивается программа самоуничтожения. Сначала эта программа блоки­руется в районе головы. Но поскольку она у тебя пошла с большой скоростью, то у тебя появился не аллергический насморк или боль в голове, а опасность тяжелой травмы головы.

Он пораженно смотрит на меня.

—  Все абсолютно верно. Но почему такое жест­кое предупреждение, чуть ли не до смерти?

—  Потому, что у вас в поле общий ребенок. В этой жизни или в следующей он появится, сей­час я сказать не могу. Но сейчас идет формирова­ние его на полевом уровне. Неправильное поведе­ние, особенно эмоциональное, для него опасно.

Он по-прежнему не может преодолеть своего удивления:

—  Не могу понять, каким образом ты обо всем смог догадаться и увидеть все это?

—  Никакой мистики, — говорю я, — у тебя под 500 единиц программа самоуничтожения. Связано это с женщиной, но не с женой. Причем у тебя идет постоянное презрение к себе, и это свя­зано с темой души, на которую я недавно вышел. Причем с той зоной, которая связана со ста­ростью. Вот и вся мистика.

—  И как дальше себя вести?

—  Когда дело касается любви, забудь о том, сколько ей лет и как она выглядит. Т. е. за собой надо следить, но комплексовать из-за того, что ты беден, некрасив или стар, — непозволительно.

В другой раз у меня была пациентка из Израиля.

—  Вы знаете, у моего мужа бывает состояние одержимости, как будто в него бес вселяется. Могу ли я ему чем-то помочь?

—  Конечно, можете, — сказал я. — У Вас были эмоции презрения и осуждения к ортодок­сальным евреям?

Она легко дернула плечом:

—  Нет, никогда не было.

Я пожимаю плечами:

—  Еще раз спрашиваю: были какие-то претен­зии или нет?

Она задумывается.

—  Ну, критическое отношение всегда было, — говорит она, — а мой муж вообще неверующий.

—  Ваш муж по прошлой жизни был ортодок­сальным верующим, — говорю я, — религия по­зволила ему достичь высокого уровня нравствен­ности и духовности, и Вы начали обожествлять в нем и в себе высшие аспекты человеческой души. Насколько Вы обожествляете что-то в любимом человеке, настолько он это теряет. Что такое чело­век бедный деньгами, мы знаем. Бедный телом — это инвалид или человек тщедушного телосложе­ния. Бедный духом — это приземленный, глупый, неспособный человек. Бедный душой — это под­лец, негодяй или убийца, или тот, кто отказывает­ся верить в Бога, или то, что называется одержи­мый бесами.

Насколько Вы молитесь на человеческую душу, настолько ее теряет Ваш муж. Поскольку наша душа в огромной степени развивается через рели­гиозные заповеди, религиозные мировоззрения, осуждение любой религии или верующих усилива­ет зацепленность за душу, а затем приносит не­счастье нам и нашим близким. Поэтому Вам нуж­но пройти заново по жизни и снять внутренние претензии к любой религии, отмолить претензии к тем людям, которые оскорбляли Ваши религиоз­ные чувства. Любые религиозные заповеди не мо­гут быть целью. Они так же, как и все, являются средством для накопления любви к Богу. Не зря Моисей разбил каменные скрижали, на которых были выбиты 10 заповедей. Насколько Вы пере­станете обожествлять и зависеть от любых религи­озных моментов, от высших проявлений Вашей души, настолько Ваш муж снова станет обретать душу.

Помню еще одну интересную ситуацию. Моло­дая женщина пришла ко мне с одной проблемой:

—  Мне ничего не хочется, — сказала она, — у меня куда-то исчезли все чувства. Полное отупе­ние во всем.

—  Чувства связаны с душой, — сказал я ей, — если у Вас ощущение, что Вы теряете душу, то, наверное, Вы за нее сильно зацепились. А причи­на следующая: у Вас было постоянное осуждение общества и государства.

—  Но почему же тогда у меня ничего не заболе­ло? Почему именно так я страдаю?

—  Если бы Вы жестко, прицельно обиделись на какого-то человека, то и программа самоуничто­жения вернулась бы назад прицельно. Возненави­дели — испортилось зрение, заревновали — ин­сульт или поджелудочная, долго обижались — сердце и легкие, постоянно критиковали и логиче­ски осуждали — печень. А поскольку Вы обижа­лись на большие группы людей и на весь мир, программа самоуничтожения имеет очень большой масштаб и медленно накрывает не только тело и дух, но и душу. Хотите опять ощутить радость чувств, снимите задним числом недовольство ми­ром, государством, группами людей.

С. Н. Лазарев. «Диагностика кармы. Ступени к Божественному». Книга 6