Противоречивое путешествие

Вдруг в сознании всплывает неожиданная мысль — а каким был бы еврейский народ без того импульса устремления к Богу, который прошел че­рез его основателей? Что стало бы со сверхспособно­стями еврейского народа? А ведь на земле существу­ет похожий народ. Он обладает высокой духовно­стью, то есть интуицией и даром предвидения, но основной его промысел — воровство и жульничест­во. В России представители этого народа сейчас за­нимаются сбытом наркотиков. Это цыгане. Естест­венно, у них есть свои нравственные понятия. Но духовность, не подкрепленная высокой нравственно­стью, превратила цыган в нищий кочующий народ.

Я отвлекаюсь от мыслей и гляжу в окно. Внизу видны вечерние огни Дакара. В темноте, если судить по огням, он ничем не отличается от европейских го­родов. В аэропорту я должен встретиться со своими приятелями. У них пересадка была в Париже, и при­лететь они должны были на час раньше меня.

«Интересно, получится рыбалка или нет», — ду­маю я. В самолете летит много африканцев. Самая темная кожа — у негров, живущих в Сенегале.

В аэропорту нас должен встретить сопровождаю­щий и отвезти в гостиницу. Я лечу в настоящую аф­риканскую страну. Египет, где я бывал до этого, не совсем Африка. Посмотрим, как мои представления совместятся с реальностью.

Неожиданно в сознании всплывает любопытная информация. Я долгое время не мог решить для себя вопрос: совмещение кухни и гостиной — это хорошо или плохо? Ванная комната, совмещенная со спаль­ней, — это хорошо или плохо? Согласно системе фэн-шуй, американская традиция совмещать кухню и гостиную — не очень хороша. Интересно, как это может выглядеть, если посмотреть с точки зрения де­сяти заповедей? Оказалось, неважно. Происходит серьезнейшее нарушение второй заповеди «не сотво­ри себе кумира».

Я пытаюсь осмыслить результаты подсознатель­ной диагностики, и вдруг все проясняется. Кухня — это символ исполнения желаний. Для первобытного человека главным источником удовольствия были еда и теплое жилище. Очаг был символом и того и другого, поэтому огню поклонялись. Он символизи­ровал и исполнение желаний, и благополучную судь­бу, он спасал тело. Для единобожника душа стала важнее тела, нравственность была поставлена выше животных желаний. Поэтому жертвенник не мог на­ходиться на кухне или в спальне. То, что связано с душой, должно быть отделено от места исполнения желаний.

Что означает слово «гостиная»? Это комната, где принимают гостей, где общаются. Это пространство, где душа получает удовольствие. Общаться можно и за столом. Это дает положительные эмоции и может способствовать общению. Но при общении за столом душа невольно следует за телом, и это сужает рамки душевного общения. Если кухня соединяется с гос­тиной, то гостиная как таковая исчезает. Появляется одна большая кухня, центром которой, естественно, являются стол и плита. И чем бы человек ни зани­мался, он подсознательно концентрируется на еде, на исполнении своих желаний. Демонстративно от­крытая кухня тянет его назад, на первобытный уро­вень. То, что нормально для животного, для челове­ка может быть патологией. Постоянное лицезрение кухни — плиты и обеденного стола — усиливает подсознательное поклонение удовольствиям, жела­ниям, инстинктам. Потребности тела побеждают по­требности души. Материализм в этой среде чувству­ет себя очень комфортно.

На Западе врачи недавно установили одну из при­чин бесплодия. Если женщина сексуально одевается и обнажается сверх меры, у нее происходит постоян­ное гормональное перевозбуждение. Это приводит к утрате тонкой энергии и к смерти детей на тонком плане — ведь для того, чтобы ребенок появился на свет, нужен дополнительный большой пакет энергии.

Когда человек отдыхает и расслабляется, его под­сознание раскрывается, и то, что он видит и чувству­ет в этот момент, оказывает на него сильное влияние. Когда гостиная превращается в кухню, происходит такое же гормональное перевозбуждение. Вероятно, это также может усилить тему желаний и ревность, может способствовать разрушению семьи и повыше­нию корыстности человека.

Любопытно, что происходит, если спальня совме­щена с санузлом? Странно, но получается наруше­ние первой и второй заповедей. Я пытаюсь осмыс­лить эту информацию. Постепенно и здесь ситуация проясняется. Отправление естественных надобно­стей — это исполнение желаний. Когда туалет и ван­ная имеют выход в спальню, подсознательная кон­центрация на инстинктах повышается, и это может неблагоприятно сказаться на семье, отношениях и физическом состоянии хозяев квартиры.

Получается, что архитекторы Европы и Америки, очень многого добившись в архитектуре и дизайне, незаметно перегнули палку. Стремясь максимально обеспечить комфорт для тела, они стали попусти­тельствовать животным инстинктам в ущерб высшим функциям, связанным с душой. То есть языческая психология, подсознательно пробивающаяся через покров христианства, проявляет себя везде, незамет­но переводя душу в подчинение инстинктам.

Самолет неожиданно встряхивает. Он касается бе­тонной полосы и с гулом, постепенно тормозя, при­земляется в самой западной части африканского кон­тинента. Итак, начинается мое новое путешествие. Я выхожу с вещами из зала и ищу человека с таблич­кой. Но его почему-то нет. Набираю телефон своих приятелей, но он почему-то не отвечает. Нахожу те­лефон принимающей стороны, но там тоже тишина. Еще минут пятнадцать я брожу перед аэровокзалом и наконец понимаю, что меня никто не встречает и до гостиницы нужно добираться самому. Местный ад­министратор пытается выяснить, кто должен был меня встретить, смотрит на бумажку и снова набира­ет местный телефон встречающей стороны. Это должна быть женщина из России. Но телефон молчит. Тогда он ведет меня к таксистам и называет отель.

И тут начинается настоящее шоу. Человек два­дцать таксистов хватают меня за руки и пытаются каждый втянуть в свою машину. Я стараюсь усле­дить за своими сумками, но с обреченностью пони­маю, что они вот-вот могут исчезнуть. В конце концов самый рослый, тот, кто договаривался с администратором, запихивает меня в свою машину, забрасывает мои пожитки в багажник и хочет ехать. Но не тут-то было. Галдящая толпа коллег-таксистов перегораживает ему дорогу и вытаскивает его из ма­шины. В толпе начинается легкий мордобой. «Скоро доберутся до меня», — обреченно думаю я, глядя на орущих людей вокруг. Неожиданно в машину чуть ли не до пояса просовывается один из таксистов. «О’кей, о’кей», — машет он мне рукой. Я понимаю, что надо успокоиться и ждать, что это просто мест­ные разборки.

Вид грязных, обшарпанных машин и оживленная перебранка вокруг меня начинают утомлять. «Похо­же, надо хватать чемоданы и пробиваться обратно в аэропорт», — думаю я. В окно опять просовывается какой-то чернокожий парень и жестами предлагает мне успокоиться. Потерпи, мол, осталось совсем не­много. Через каких-нибудь 10—15 минут спор решен, и водитель такси садится в машину. Я повторяю на­звание отеля и оговоренную сумму — 15 долларов. Он кивает. Машина, дребезжа и трясясь, медленно двигается с места, и мы отправляемся в путь.

Основной язык Сенегала — французский. 37 лет назад я получил диплом военного переводчика по французскому языку. И хотя я совершенно не под­держивал знание языка, в нужные моменты он вклю­чается, и этого вполне достаточно, чтобы общаться на бытовые темы. У меня появляется подозрение, что шофер везет меня не туда, куда нужно, тем более что огни города остаются позади, и мы едем по до­статочно безлюдной трассе. Я пытаюсь себя успокаи­вать, но неприятные мысли все равно лезут в голову. «Увезет он меня куда-нибудь сейчас в пустыню, и со­жрут меня там изголодавшиеся местные жители, — с тоской думаю я. — Надо было почитать заранее об этой стране, о местных нравах и обычаях. Или про­сто дадут по голове и отберут все деньги. Порыба­чил, называется. Кстати, почему мобильный телефон у ребят не отвечает»?

—  А сколько еще до отеля? — спрашиваю я так­систа.

— Минут десять, — отвечает он, — скоро при­едем. У вас, кстати, один из лучших отелей.

Вдали появляются огни небольшого городка, и че­рез некоторое время мы подъезжаем к отелю. Так­сист выходит и помогает вытащить сумки из багаж­ника.

— С вас 40 долларов, — говорит он, — давайте деньги.

— Сейчас отдам, — говорю я, — но я хочу сде­лать это внутри, у портье.

Он недовольно смотрит на меня, но делать нечего. Парень крепкий, здоровый и мои чемоданы несет легко. Когда чемоданы поставлены, я обращаюсь к нему и предлагаю 15 долларов. Он отрицательно ка­чает головой.

— С вас 40.

— Уговор был на 15, — говорю я.

Он агрессивно смотрит на меня и повторяет:

— Ничего подобного, вы должны мне 40 дол­ларов.

— Вот, видите кресло, — говорю я, показывая пальцем. — Сядьте туда и ждите меня. В первую очередь я должен решить вопрос с размещением в гостинице.

Недовольно бурча, он уходит и садится в отдале­нии. Я вполголоса спрашиваю портье, сколько стоит дорога из аэропорта. Тот немного мнется, погляды­вая на таксиста, а потом также вполголоса отвечает мне:

— Максимум 15 долларов. Хорошо, что вы не ста­ли расплачиваться с ним на улице, а то могли бы по­лучить по голове.

Я подхожу к таксисту и даю ему 20 долларов.

— Больше я тебе не дам, — говорю я.

Он со злостью смотрит на меня, но потом машет рукой и уходит. После этого я снова интересовался, сколько может стоить дорога в этот отель. Оказа­лось, реальная цена — 5 долларов. Я второй раз под­хожу к портье и кладу перед ним ваучер. Там напи­сано название отеля и моя фамилия. Женщина из России, которая должна была встретить меня или хотя бы сообщить информацию по телефону, по- прежнему не отвечает. Портье задумчиво смотрит на экран компьютера, потом как-то странно — на меня.

— Номер для вас не забронирован, — говорит он.

Я тупо смотрю на ваучер и показываю ему. Он в

ответ пожимает плечами.

— Сожалею, но ни вы, ни ваши друзья в списках не значитесь. Для вас места не зарезервированы. Вам нужно выяснять все вопросы с вашим агент­ством.

В Москве сейчас 4 часа утра. Я один в незнакомой стране. Ни один телефон не отвечает. Раньше меня бы охватило ощущение безнадежности и обиды на всех. Сейчас я знаю, что это тема поклонения благо­получной судьбе, неприятие краха идеалов. Слабый обижается, а сильный ищет выход. Если это случи­лось, оно дано свыше. Это задача, которая поставле­на сегодня. Если не будет любви, не будет и энергии, которая позволит ее разрешить. Если я сейчас начну плохо думать о людях, вся энергия пойдет в нена­висть и осуждение. Нужно улыбаться и искать реше­ние проблемы. «В конце концов, меня же не убили и не съели, — думаю я, — это уже неплохо».

Потом возникает неожиданное предположение. Наверное, будет хорошая рыбалка, раз я попал в та­кой переплет. Я обращаюсь к портье и предлагаю следующее: «Давайте я сниму номер на одну ночь, а завтра попытаюсь разобраться с турбюро и выяс­нить, почему проживание в отеле, экскурсия и ры­балка развеялись как дым».

Через 20 минут я уже благодушествовал в номере, смотря какой-то приключенческий фильм. Из мест­ного ресторана я заказал в номер ужин. Рыбу приго­товили невкусно, но подача и сервис мне понрави­лись. В конце концов, мне нужны были положитель­ные эмоции. Итак, мои приятели исчезли. «Хорошо, если они живы, — думал я. — Рыбалка накрылась медным тазом. Если в турбюро отвечать не будут, поскольку завтра и послезавтра выходные, надо бу­дет переезжать в более дешевую гостиницу, поближе к аэропорту, ну и целую неделю наслаждаться мест­ной экзотикой и работать над собой».

Через два часа в дверь неожиданно позвонили. Это были мои приятели, появившиеся неизвестно от­куда. Оказывается, бюро экзотических путешествий, вначале заломившее большие деньги за путешествие, после моего отказа уменьшило сумму втрое, соответ­ственно сменив отель. Но на ваучере название отеля осталось прежним. Сотрудница попросту забыла на­печатать новый ваучер. А ребят сразу повезли в дру­гой отель. «Это обыкновенная казарма, — рассказы­вали они, — но жить в ней можно».

— Нам такую встречу устроили, — смеялись они, — мы минут сорок бегали, думали, что кто-то будет нас встречать. Телефоны не отвечают, подо­шли к таксистам. Они начали растаскивать нас по машинам. Мы схватили вещи и стали прорываться назад в аэропорт. И тут заметили паренька, который скромно стоял с табличкой далеко в стороне. Оказы­вается, это он нас встречал. Неплохо говорит по-рус­ски. Так что сейчас переезжаем в казарму и будем там жить, а с турбюро будем разбираться потом. Главное, что рыбалка у нас значится и ничего не от­менено.

— Отлично, что все прояснилось, — сказал я, — но я уже уплатил за номер, поэтому давайте сделаем так: вы возвращаетесь назад, а меня завтра утром за­берет встречающая сторона.

Я решил воспользоваться возможностью побыть одному и собраться с мыслями. Утром за мной при­ехал пожилой француз, который отвечал за размеще­ние в Сенегале, с молодым пареньком, говорящим по-русски. Я сел в их старенький джип, и мы отпра­вились в другую гостиницу. Я думал, что в середине мая в Западной Африке будет стоять невыносимая жара. Оказывается, возле океана достаточно про­хладно, градусов 25.

Пока мы ехали, паренек рассказывал о стране.

— Основная религия здесь ислам, — говорил он.

— То есть казино в Сенегале нет?

— Казино есть, но местных туда не пускают.

— А публичные дома? — полюбопытствовал я.

— Публичные дома есть, а вот стриптиз-клубов нет, это не приветствуется.

Я кивнул в знак согласия. Правильно, проститу­ция — это разврат индивидуальный, а стриптиз — это разврат коллективный.

— А чем здесь занимаются люди, чем они зараба­тывают?

— Страна достаточно бедная, — ответил экскур­совод. — Здесь только два источника дохода: выра­щивание фисташек и рыбный промысел. В этом мес­те к побережью Африки подходят сильные течения, которые поднимают со дна моря огромное количест­во питательных веществ. Это создает мощную кормо­вую базу. Поэтому здесь огромное количество рыбы. Многие страны берут лицензию на добычу рыбы в этом районе.

Я с интересом посматривал на людей, проходив­ших по улицам города. Оказывается, в Сенегале много красивых женщин, у них великолепные фигу­ры. Чувствуется порода, высокое чувство собствен­ного достоинства. Гид предупредил меня, что мест­ные жители не любят, когда их фотографируют.

После того как я разместился в гостинице, кото­рая оказалась рядом с пляжем, я отправился на про­гулку и был удивлен тем, насколько стройны и гра­циозны местные жители. Целый пляж фотомоделей! У юношей великолепные торсы, превосходная мус­кулатура. Я долго ходил по пляжу, незаметно делая фотографии. Мужчины бегали, отжимались, занима­лись борьбой, сидели группами, оживленно общаясь. Я не увидел печальных или недовольных лиц. Смех, шутки, веселье, непрерывное движение.

Мне это напомнило Россию 1960-х годов. Ощуще­ние тепла, доверительности и общения. Ярко выра­женное коллективное сознание. На наших пляжах сейчас такого нет. Коллективное сознание исчезло. Люди безжизненно валяются на пляже или сидят и тупо пьют пиво, обмениваясь отдельными фразами. Стоп: пиво. Вдруг я понял, что вызвало у меня такое странное ощущение. На этом пляже никто не пил ал­коголя, ни один человек! Не было отупения, рас­слабленности и похотливых взглядов, подогревае­мых алкоголем, вся энергия уходила на спорт, дви­жение и общение.

С.Н. Лазарев «Человек будущего. Воспитание родителей», часть 2

Подробнее о книге