Через пару дней мы выехали в сафари-парк. Нищета и разруха, конечно, страшные. Хотя, если вспомнить наши русские деревни, то окажется, что Россия от Сенегала мало чем отличается. Я раньше возмущался, когда Советский Союз называли африканской страной с ядерным оружием. Просто я не был в Африке и мало путешествовал по российской глубинке. Глядя на то, как общаются люди на пляже, я понял, что говорить о вымирающей Африке рано. У этих людей было то, что позволило России стать сверхдержавой и что сейчас она стремительно утрачивает, — ощущение единства. Как сказал Иисус Христос, если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот (Мк. 3, 25).
Если люди, живущие в государстве, утрачивают ощущение единства и общности интересов, то будущего у такого государства нет. Если слабеет нравственный потенциал, экономическая и военная мощь утрачиваются очень быстро.
По дороге в сафари-парк с нами произошел любопытный эпизод. Сидевший на заднем сиденье приятель начал снимать на видеокамеру красивую негритянку, стоявшую на обочине дороги с подносом на голове. Машина в тот момент стояла в пробке. Женщина, держа поднос на голове, царственной походкой приблизилась к машине. Подойдя вплотную, она, размахнувшись, хлопнула оператора по физиономии, так что камера отлетела в сторону, а затем развернулась и такой же горделивой походкой удалилась прочь. Так что на иностранных туристов здесь не всегда смотрят как на источник подачек и предмет поклонения. Местные жители живут своей жизнью и не любят, когда в нее вмешиваются. Оказывается, в этой нищей стране деньги не являются главным мерилом отношений.
Правда, через несколько дней, меня все же обокрали. Получилось, что я сам был виноват. Оставил приоткрытым окно в номере. Мои спутники деньги и документы брали с собой на катер, на котором уходили на рыбалку. Я тоже брал деньги с собой, но потом почему-то оставил. Сам не знаю почему. Когда вернулся в номер, увидел, что украдены не только доллары и евро, но и рубли. Рубли в Сенегале не обменяешь. Я понял, что в окно залезли местные мальчишки. Для них любые деньги были валютой.
«Ребята, — торжественно объявил я приятелям, — сегодня должна быть хорошая рыбалка, если меня так усердно чистят». И точно, в тот день я вытянул голубого марлина на 70 килограммов.
Я потом посмотрел на тонком плане, как происходило ограбление. Оказывается, один паренек дежурил на улице, а второй залез в номер. Я посмотрел, каким было его поле до воровства и каким оно стало после. Раньше у него было поклонение благополучной судьбе и из-за этого агрессия к людям. После того как он взял деньги, ситуация ухудшилась в несколько раз: в поле появилась смерть детей, внуков и правнуков. То есть радость от удачного воровства была настолько сильной, что значительную часть моей грязи он взял на себя. Это во-первых. А во-вторых, он дал своим потомкам такую концентрацию на потреблении, что почти срезал им готовность отдавать и жертвовать. Скорее всего, у него не будет детей, или они будут больными, или смогут выживать только в полной нищете, при которой желание потреблять сильно тормозится. Нищий человек гораздо больше работает, чем получает.
«Как интересно, — думаю я, — оказывается, если тебя ограбили или обворовали, а ты не сожалеешь и не испытываешь ненависти, то многие твои проблемы уходят к вору». Иногда грабитель спасает будущее или даже жизнь своей жертвы. Так что выигрывают и проигрывают и преступник, и жертва. Преступник выигрывает в настоящем, лишаясь будущего. У жертвы эта ситуация — зеркально противоположная. Даже если преступник убивает жертву, все равно он невольно спасает ее будущее, останавливая процесс распада любви в душе и, значит, невольно спасая детей и будущие жизни жертвы.
В целом же рыбалка получилась отличной. Правда, первые три дня был сильный шторм. Мы пытались отлежаться в крохотной каютке в носовой части судна и ощущали себя косточками в погремушке. Я думал, что наша посудина рассыплется на части. Но рядом с нами среди водяных гор я замечал узкие деревянные лодки. Местные рыбаки — отчаянные ребята. На одном моторе без подстраховки уходят в море за 15—20 километров и умудряются при этом каждый день ловить рыбу. Ни одного катера, подобного нам, я в море не видел. Наверное, сезон рыбалки еще не начался, ведь была только середина мая. Настоящая рыбалка на марлина и рыбу-парус начинается в конце мая.
Тут нас привлекли крики команды. Капитан, вытянув руку, указывал на что-то справа. Я вгляделся и среди огромных волн увидал сверкающие полутораметровые торпеды. Это были тунцы. Наш катер сделал круг и подошел к нужному месту. Тут же затрещал спиннинг. Через 30—40 минут упорной борьбы мы вытащили на палубу огромного сверкающего тунца. Так что, несмотря на шторм, рыбалка оказалась удачной.
Кстати, ребята на судне могли определить, какая и какого веса рыба клюнула, только по тому, как трещит катушка на удочке и вытягивается леска. Я узнал это на третий день рыбалки. Дело было так. Мы утром вышли в море, но шторм был такой, что мне это показалось опасным. Даже моих приятелей, очень стойких, начало укачивать. Я подошел к капитану и сказал, чтобы он возвращался назад. «Это больше напоминает пытку, чем рыбалку, — сказал я, — лучше будем отдыхать». Решили дозвониться до русской представительницы, которую мы не могли обнаружить в первые дни. Произошло чудо — мы дозвонились. Я объяснил женщине ситуацию и сказал, что мы хотим получить деньги за сегодняшний день.
«Деньги вы не получите, — раздраженно ответила дама. — Если вы хотя бы на два метра отошли от берега, значит, рыбалка состоялась». Я понял, что спорить бесполезно. Русский сервис в сочетании с сенегальским — это еще тот вариант! Я спустился вниз и нашел капитана. Похлопал его по плечу и посмотрел ему в глаза. «Мы выходим в море», — сказал я ему. Он кивнул и пошел готовить судно. Мы решили рискнуть — не пропадать же деньгам! А через полтора часа удочка дико затрещала.
«Марлин!» — крикнул капитан. Началась суета, затем утомительная борьба с огромной рыбиной. Через полчаса марлин сорвался и ушел с крючка. Я подошел к парню, который цеплял наживку и помогал вытаскивать рыбу. «Можешь сказать, какой вес был у этого марлина?» — спросил я его. Он задумался, потом ответил: «230—250 килограммов». Я думал, он шутит, но на следующий день приехавший рыбачить из Люксембурга мужчина один за шесть часов вытянул марлина на 160 килограммов! А мы в тот день больше не поймали ничего. Еще пять-шесть часов непрерывного шторма, а затем — возвращение домой. Кстати, на следующий день океан успокоился, и мы увидели около десятка катеров с такими же рыбаками, как мы. Оказывается, они в шторм просто не выходили. А наше московское турбюро, взяв с нас деньги, уже не смогло выпустить их из рук.
Но мне этот шторм даже понравился. Ощущение близкой смерти и мощь океана, где судно выглядит бессильной щепкой, хорошо помогает достичь отрешенности. Когда находишься в море, включается постоянная внутренняя борьба за жизнь. В Сенегале я в очередной раз почувствовал, что нужно уметь улыбаться, говорить комплименты и одновременно жестко отстаивать свои права. Нужно бороться за жизнь каждую секунду, и это должно быть радостью и удовольствием. Нужно искать новые и новые формы управления ситуацией.
Если у вас только одна модель, один сценарий будущего, вы уже от него зависите, ему поклоняетесь, и у вас возникает страх, уныние, ненависть и осуждение. Чем больше энергии в душе человека, тем больше сценариев будущего он создает, тем больше попыток он сделает для изменения окружающего мира. Тогда любая неожиданная ситуация вызывает не панику, а вспышку радости и энергии, необходимой для управления ситуацией и ее разрешения. И концентрируешься не на стабильности и покое, а на ощущении бьющей через край энергии.
Поскольку любовь создает энергию, а энергия — это сочетание двух противоположностей, мечта о стабильности и предсказуемости мира постепенно лишает нас чувства любви. Для того чтобы нормально жить и развиваться, человек должен испытывать непрерывную потребность в чувстве любви, в отдаче энергии, которая реализуется во всех формах. Тогда любая ситуация, приятная или неприятная, подталкивает к познанию Божественного. Когда понимаешь, что истинное счастье — это любовь и энергия счастья есть и в горе и в наслаждении, тогда боль и радость начинают восприниматься в неразрывной связи друг с другом. Взрослый человек, вспоминая свое детство, радуется даже неприятностям, случавшимся тогда. Наверное, именно так нужно смотреть на любое прошедшее событие.
Кажется, год назад на семинаре во Франкфурте я говорил о том, как стереотипы нашего восприятия искажают реальную картину мира. Есть избитое выражение: «У человека было несчастное детство». Дальше долго и нудно перечисляют, из-за чего оно было несчастным. Я хочу донести до вас простую истину: несчастного детства не бывает. Ребенок внутренне всегда счастлив, в каких бы условиях он ни находился, потому что у него в душе больше любви, чем у взрослого. Сложное детство — возможно, тяжелое — допускаю, но при этом — всегда счастливое.
Так вот, от любого прошлого у нас всегда должно быть ощущение счастья, потому что оно происходит по высшей воле. Все, что происходит в мире, приближает нас к Богу. Как актер, играя трагедию или комедию, смерть или радость, должен быть всегда счастлив, так и мы, участвуя в игре под названием «жизнь», должны всегда осознавать относительность того, что мы называем наслаждением и мукой.
С.Н. Лазарев «Человек будущего. Воспитание родителей», часть 2
на новости и анонсы
.jpg)
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарии
Авторизоваться