Корабль, пришедший для спасения

Полдень.

В Париже я все-таки заблудился. Взял направ­ление на юг, проехал мимо Эйфелевой башни, полюбовался великолепной архитектурой. После этого в голове все перепуталось, и, увидев знако­мое название «Бульвар Сен-Жермен», я двинулся вдоль него, рассчитывая попасть в южную часть Парижа. Бульвар закончился, и почему-то мне опять пришлось пересечь Сену. Потом я вышел на какую-то большую трассу и минут через пятна­дцать увидел знакомое название — «Страсбург». Оказывается, я направлялся обратно в Германию, из которой приехал. На первом же съезде я попы­тался развернуться, а потом подъехал к стоящему такси. Таксист покачал головой, глядя на меня, потом объяснил:

—  Впереди при первом же повороте повернешь налево — и держи направление на Версаль. Когда на указателях появится название «Орлеан», пово­рачивай туда.

Я двинулся в сторону резиденции французских королей. Потом увидел знакомое название «Бор­до». Всегда с уважением относился к этому горо­ду, ведь это столица красных французских вин. Это тоже южное направление. Поеду туда, а там сориентируюсь.

Я был в этом городе пару лет назад, и он мне очень понравился. Великолепные, бесшумные трамваи. Все четко продумано. Никакой суеты. Все для блага человека, все во имя человека. Ком­мунисты этот лозунг создали, а на Западе его реа­лизовали. И архитектура тоже изысканная, и прекрасные ресторанчики. Я купил там бутылок пятнадцать отличного «Бордо», обернул их специ­альной бумагой и положил в чемодан. Но не могут же быть одни только положительные эмоции. Из Франции я летел в Москву. Уже сидя в самоле­те, я наблюдал, как грузчики загружают багаж. У меня появилось ощущение, что я на футбольном матче. Они пинали чемоданы ногами, как заправ­ские футболисты. До этого момента я был уверен, что мой багаж хорошо упакован. Когда, призем­лившись в Москве, я получил свой чемодан, я за­метил, что он весь красного цвета и мокрый даже снаружи. Раскрыв его, я просто ахнул. Впечатле­ние было такое, будто кто-то открыл чемодан и специально колотил бутылки молотком. От них остались мелкие кусочки. «Не зря первая социа­листическая революция произошла во Фран­ции, — подумал я тогда. — Не любит народ рабо­тать. Не зря тут сейчас забастовки у молодежи. Прикрываясь лозунгом социальной защищенно­сти, хотят больше получить и меньше отдать. Ведь, по сути, главный принцип коммунизма — глубоко языческий. Каждому — по потребностям, от каждого — по способностям. Пикантность за­ключается в том, что наши потребности всегда больше наших способностей, и получать люди хо­тят гораздо больше, чем они могут заработать. Суть коммунизма — это поклонение халяве».

Может быть, я просто запал на алкоголь. И мне дали знак, что пить надо меньше. Кто знает?

Проехав по трассе часа полтора, я вдруг понял, что ухожу на запад. Притормозил возле какого-то мужчины — тот стоял рядом с огромной машиной. Комбайн не комбайн, но что-то связанное с сель­хозтехникой. Когда я заговорил о Барселоне, француз сочувственно покачал головой:

—  Возвращайся назад, километров сто. Уви­дишь табличку «Орлеан» — поворачивай направо.

Я развернулся — и на первой же заправке при­обрел карту Франции. То есть сделал то, с чего надо было начинать. Когда едешь с большой ско­ростью, насекомые разбиваются о стекло, и оно мутнеет. «Интересно, а есть ли жидкость, помога­ющая смывать налет? — подумал я. — Ведь обыч­ная вода его не берет». В магазинчике, который находился в здании автозаправки, я спросил, есть ли такая жидкость. Оказалось, что есть. Я плес­нул ею на стекло, и щетки сразу же привели его в порядок. Через какое-то время я увидел наконец-то название «Орлеан».

День был великолепный. Справа и слева про­плывали поля и живописные рощи. Правда, ука­затели здесь послабее, чем в Германии, где заблу­диться невозможно. За сто-триста метров до каж­дого поворота — огромные щиты над трассой, четко и ясно показывающие все направления. До­роги в Германии идеальные. Во Франции тоже все хорошо. Вспомнилось выражение князя Голицы­на, который никогда не говорил, что вино плохое. Он говорил так: «Вино хорошее, но не превосход­ное». А вот в России с указателями неважно. Ощущение такое, что те, кто ставили указатели, пытались запутать всех автомобилистов.

Хаос на дорогах и в экономике происходит из хаоса в головах. Ведь до сих пор тело языческого вождя находится в мавзолее на Красной площади и захоронено по языческому обряду. Да и само слово «вождь» о многом говорит. Откуда же у большевиков появились такие пещерные, языче­ские представления? «Как это ни печально, — по­думал я, — но взять все эти идеи они могли толь­ко в одном месте — у православной религии». Не­погрешимость духовной, идеологической власти. Обещание будущего рая — только не на небе, а на земле. Исполнение всех желаний — только мо­литься нужно не Богу, а вождю. Коммунистиче­ский вождь — это, по сути, языческий бог, спус­тившийся на землю.

Русская интеллигенция 150 лет тому назад рас­суждала достаточно просто. Церковь обещала всем рай, обещала всех людей сделать братья­ми — и верой в Бога воспользовалась, чтобы иметь миллионы крепостных и накопить колос­сальные богатства. Вместо братьев получились рабы и профанация самой веры. Значит, нам не нужна вера и не нужна религия, которая не суме­ла объединить людей. Мы объединим людей и спа­сем человечество по-другому — без Бога и без церкви. Если духовное направление пришло к де­градации, мы сделаем людей счастливыми через материальный аспект. Объединим людей не через религию, а через общую собственность. Коммуни­сты поклонялись светлому будущему, поклоня­лись материальному счастью — и все то, чему они поклонялись, начало расползаться и распадаться.

Европа все еще по инерции верила в Бога. Но сейчас здесь повторяется то же, что было в России 150 лет назад. Это не только ослабление религии и усиленный материализм. В результате поклонения жизни, физическим аспектам бытия медленное разрушение приняло другие формы.

Кто мог подумать, что детские мультфильмы могут убивать душу? А ведь большинство за­падных мультфильмов невероятно агрессивны внутри. Поклонение жизни рано или поздно за­канчивается ее разрушением. Еще пятнадцать лет назад я заметил эту тенденцию и говорил, что мультфильмы могут пагубно влиять на детей. Сей­час 2009 год, и об этом уже начинают поговари­вать психологи.

В детстве у ребенка закладываются стереотипы поведения, которые потом работают всю жизнь. В каждом возрасте у нас есть определенный пери­од развития, для которого выделяется пакет энер­гии. И если время упущено, то человек уже нико­гда не научится и не создаст базовые функции. Ни один «маугли» не заговорил (речь идет о детях, которые в младенчестве оказались в среде живот­ных, а потом были возвращены к людям). Если ребенок в детстве не общается с близкими людь­ми, он может превратиться в умственно отсталого, и наверстать это будет потом невозможно. Да что там дети, недавно я услышал о том, что мозг попу­гая соответствует уровню трехлетнего ребенка, и если с попугаем не общаться, он может сойти с ума и умереть. Коммунисты мечтали устроить всех детей в детдома, не понимая, что сама идея детского дома ущербна по своей сути. Воспитание не может быть только коллективным. Для того чтобы ребенок развивался, он должен общаться один на один с матерью, близким человеком. Че­рез любовь и душевное тепло происходит главное обучение. Любовь, искренность, забота, жертвен­ность, сострадание — этому маленький ребенок должен учиться с раннего детства, иначе он потом не сможет создать семью и развить в себе социаль­ное мышление.

Раньше девочка играла с кастрюльками, таре­лочками, нянчила тряпичную куклу — и огром­ная, неиспользованная энергия шла на создание образа, стереотипа матери, жены, подруги. Чем активнее ребенок включается в социальную жизнь через школу, спорт и так далее, тем меньше у него остается энергии на формирование мировоззре­ния. Когда девочки играют с печально известными куклами Барби, у них срезаются навыки и образ матери, жены, хозяйки. Жертвенность и сострада­тельность тут не нужны — кукле Барби нужны дворцы и красивая одежда. Она уже взрослая, ей нужны машины, ей нужно все, что нужно взрос­лому. В этой кукле воплощена идея бесплодия.

То же самое разрушение наблюдается в мульт­фильмах. Причем почему-то целенаправленно уничтожаются высокие чувства. У героев мульт­фильмов отталкивающие, злые лица. Главная идея — это вовсе не сострадание и помощь друг другу, принятые в христианской литературе. Вез­де культ силы. Обмануть, подавить, уничто­жить — вот главный мотив действующих героев. Помню, я возвращался недавно из очередной по­ездки. В Шереметьево, где приземлился самолет, я, ожидая машину, зашел в кафе. В этом кафе на большом экране демонстрировался мультфильм. Главный герой — общеизвестный Шрек. Как я по­нял, он объяснялся в высоких чувствах принцес­се. Вроде бы — идиллия, вроде бы у них вспых­нули высокие чувства. И вот они, взявшись за руки, удаляются по лесной тропе. А потом он ви­дит лягушку и решает показать свои удаль и пре­восходство — хватает ее и надувает, как воздуш­ной шарик. Лягушка лопается и погибает. Зеле­ный уродец горделиво смотрит на принцессу, а та, вместо сострадания, делает следующее. Хватает змею, скрывшуюся в траве, и также надувает ее, как воздушный шар, только длинный, а потом пе­рекручивает несколько раз и запускает в небо.

А потом главный герой с размаху ударяет свою спутницу кулаком в лицо. Просто так, чтобы ста­тус свой показать. А потом, кажется, опять они идиллически удаляются по лесной тропинке. Лю­бовь, вера, сострадание, взаимопонимание, един­ство здесь начисто отсутствуют. Низменные чув­ства, грубое поведение — в общем, статус домини­рующего самца или самки. Это уже даже не язычество, а чисто животное поведение. Секс и насилие из развлечений взрослых перекочевали в детские сказки и мультфильмы. Для взрослых это направление вредно, для детей — убийственно. Результаты, я думаю, мы скоро увидим в масшта­бах планеты.

«Странно, — думаю я, — многие люди считают себя верующими, но мало кто знает, в чем суть мо­литвы». Большинство верит в Бога до тех пор, пока это не ущемляет их интересов. Весь смысл их веры — реализация собственных желаний и до­стижение своих целей. Творец для них — это средство для исполнения желаний, и никто не за­думывается, что это мышление язычника. А у язычника так: если божок не исполнил желаний, то его можно расколотить и поклоняться новому, более сильному. Для язычника Бог — это только средство. Если желания не исполняются, он ве­рить перестает. Если ожидаемой защиты нет, за­чем тогда верить, поклоняться и молиться?

Первая и главная из Десяти заповедей звучит так: «Я Бог твой единый; да не будет у тебя дру­гих богов перед лицом Моим». В то же время, выс­шей заповедью в иудаизме и христианстве являет­ся следующая: «Возлюби Бога превыше всего». Я сначала не мог понять, почему две эти заповеди говорят вроде бы совершенно о разном. Разве мо­гут быть главными две заповеди? Первой и глав­ной может быть только одна. Прошли годы, и в конце концов я понял, в чем смысл этой тайны. На самом деле это одна и та же заповедь, которая внешне разделяется на противоположности. Если Бог един, то все, что Им создано, тоже едино. По­чувствовать, что Бог един, можно тогда, когда лю­бишь целое, а не часть. Если кого-то или что-то я люблю больше всего на свете, это означает, что часть для меня важнее целого. И тогда я физиче­ски не смогу ощутить, что Бог един. Каждую свою привязанность или цель я буду привязывать к определенному божеству.

Почему вера и религия начинались с жертвы? Потому что для ощущения целого нужно отре­шиться от части. Поэтому добродушие, жертвен­ность, сострадание, с одной стороны, помогали от­решиться, а с другой стороны, способствовали ощущению единства со всей вселенной и Творцом. Тот, кто хочет гораздо больше получать, чем отда­вать, любить не научится. Потому что жертва, терпение и сострадание будут для него неприемле­мы. Представьте, что вы каждый день о чем-то просите человека и он удовлетворяет ваши прось­бы. Честно ответьте: будете вы его любить? Вряд ли. Потому что вы не жертвуете, не заботитесь, не отдаете. А если вы, обращаясь к Богу в молитве, будете только выпрашивать: почувствуете вы к Нему любовь? Вряд ли. И получается, что боль­шинство молитв противоречат первой заповеди. Потому что молитва должна быть признанием в любви. Через молитву человек должен соединить­ся с Творцом и уподобиться Ему. Чтобы получить, сначала нужно отдать. А если мы, обращаясь к Богу, только просим и требуем, то эта же модель поведения будет распространяться и на всех близ­ких и далеких людей.

Потребительство и наслаждение связаны между собой. Любовь всегда связана с жертвой, любовь отдает и получает. А удовольствие — это только получение. Я раньше не понимал, почему люди, увлекающиеся сексом, становятся эгоистичными, жадными. Просто видел, что жадность, зависть и ревность — это явления одного порядка. А потом понял: секс — это ведь сплошное удовольствие. А когда сдерживаешь свои желания, это в принци­пе называется жертвой. Периодическое воздержа­ние в еде и сексе — это добровольное ущемление себя. При этом энергия направляется на любовь, а не на тело или сознание. Сексуальная невоздер­жанность не только вредит умению любить, но и делает человека эгоистичным и подталкивает его к грехам и преступлениям.

В моей памяти всплывает разговор с женщи­ной, пришедшей на прием. Она долго сидела заду­мавшись, а потом сказала:

—  У меня нет проблем со здоровьем. И с судь­бой у меня все нормально. Я пришла к вам пото­му, что меня мучает только один вопрос. Не так давно мне приснилось, что я разговариваю о сексе со своим собственным сыном. А через несколько дней мне приснился другой сон: я со своим сыном уже занимаюсь сексом. И при этом я совершенно нормальный человек, и мой сын — тоже.

—  Ваш сын работает, учится? — спрашиваю я.

Она мнется несколько секунд.

—  Он работает в клубе, который посещает мно­го гомосексуалистов. Но он совершенно нормаль­ный парень. Меня мучают все-таки эти сны, и я не могу понять, откуда это идет.

—  В прошлой жизни вы слишком увлекались сексом, особенно во время беременности.

Она пожимает плечами:

—  Я и в этой жизни делала то же самое. А по­чему? Потому что медицина и ученые всегда утверждали, что это полезно. Что это дает много положительных эмоций, необходимых ребенку.

—  Понятно, — говорю я. — А теперь смотрите, что происходит на самом деле. До второго месяца беременности ребенок еще индифферентен, поэто­му сексуальные контакты родителей для него не так опасны. После второго месяца начинают фор­мироваться пальчики на руках, и это означает включение в окружающую жизнь. С этого време­ни ребенок учится, через мать, управлять и конф­ликтовать, и поведение матери откладывается в его подсознании. Первый опыт решения конфликт­ных ситуаций ребенок получает уже в третий ме­сяц беременности, и одновременно у него форми­руются целевые установки. Можно сказать, во­прос «В чем смысл жизни?» ребенок задает себе на третьем-четвертом месяце беременности. Его главное эмоциональное состояние формирует­ся на пятом месяце беременности. Я раньше гово­рил, что на пятом месяце ребенок общается с Бо­гом, поэтому обиды, ненависть, увлечение сексом, аборт в это время являются чрезвычайно опасны­ми. Куда направлено подсознание женщины в этот период, туда всю жизнь будет идти ребенок. Если душа женщины в этот период идет к Богу и люб­ви, то ее потомство будет жизнеспособным.

Самым опасным врагом любви является на­слаждение. А самое большое наслаждение женщи­на получает от секса. Поэтому увлечение сексом во время беременности разрушает наше единство с Творцом. Не полностью, конечно. Рушатся те свя­зи, через которые приходит энергия здоровья, фи­зического, психического, и передается нашим по­томкам. Они уже будут ущемлены и в судьбе, и в личной жизни, и в здоровье. И то, что вашего сына тянет к гей-клубам, не случайно. В его под­сознании Бог — это секс, а поклонение сексу не­избежно приводит к педофилии, гомосексуализму, импотенции, болезням и смерти.

—  Получается, что наука исполняет роль дья­вола? — недоверчиво спрашивает женщина.

—  Конечно, — говорю я. — Для науки вера в Бога — это чистая абстракция, любовь — это фи­зиология, а такое понятие, как душа, — под боль­шим вопросом. А сознание — это продукт высоко­организованной материи, то есть мозга. То есть клетки мозга зашевелились, и у вас появилась мысль. А если они шевелиться не будут, то ни од­ной мысли у вас в голове не появится.

Вы думаете, почему ученые без устали изучают мозг талантливых людей? Потому что у талантли­вого человека, по этой теории, мозги должны быть другие. И представляете, какая незадача, у мно­гих талантливых людей мозги не просто такие же, как у всех, а бывают по весу даже меньше, чем у обычного человека. Но наука тем не менее зубами держится за тело и пытается всю картину выстро­ить, исходя из его потребностей. А ведь это уже много тысяч лет тому назад делали язычники.

Для того чтобы понять, что главный смысл жизни и цель существования не связаны только с потребностями тела, его физиологией, людям по­требовалась не одна тысяча лет. А сейчас совре­менная научная концепция, опираясь только на материальные законы, подчеркивая первичность тела, неуклонно уводит людей от единобожия, от нравственности и превращает их в язычников. Хотя многие научные данные можно объяснить только с одной позиции: мозг является продуктом высокоразвитого сознания. Почему наука не мо­жет принять эту простую и понятную истину? По­тому что ученые мыслят половинчато. У них мыш­ление язычников: они не могут соединить в своем сознании две противоположности. Это может сде­лать лишь единобожник. Когда в душе есть лю­бовь, она позволяет ощутить целое.

—  Так все-таки что же первично: дух или мате­рия? — спрашивает женщина.

—  Первично то, что лежит в их основе, — отве­чаю я. — Уже около ста лет назад ученые узнали об одном невероятном феномене: электрон в опре­деленных случаях ведет себя как частица, а в дру­гих случаях — как волна. Так что же первично: частица или волна? Но ведь это в принципе одно и то же. Однако разница все-таки есть: частица может раствориться в волне и исчезнуть, а волна никуда не денется. Тогда второй вопрос: может ли такая частица, как электрон, воздействовать на волну, на окружающее пространство? Естествен­но, может и воздействует. Так же как тело и мозг воздействуют на сознание. Но сознание все-таки первично по отношению к телу и с разрушением тела продолжает существовать. Люди во время клинической смерти видели, что происходит в реа­нимационной палате и за ее пределами. Слепые люди, побывавшие в коме, также совершенно ясно видели, что происходит вокруг, и потом в точно­сти описывали все события. Но когда они ожива­ли, то по-прежнему оставались слепыми.

Вывод напрашивается сам собой: мы видим не только нашими глазами, но и нашим полем. Если те частицы, из которых мы состоим, являются од­новременно и волнами, то есть полевой структу­рой, то человек является не только физическим те­лом, но и телом духовным — волновым, полевым. В первую очередь человек видит своей полевой структурой, а потом — физически. Наши глаза и наш мозг только дублируют те процессы, которые происходят на полевом уровне. Более того, созна­ние достаточно ограниченно, поскольку связано с телом. Поэтому глазами и сознанием мы видим го­раздо меньше, чем своим духовным телом.

В этом есть свой резон. Сейчас объясню поче­му. Представьте себе, что находитесь в горах и вам нужно дойти до селения. Вы встречаете двоих человек и спрашиваете, как вам добираться. Один говорит — нужно идти налево, другой говорит — нужно идти направо, и каждый уверен, что прав. А вы растерянно садитесь на камень и не знаете, что делать. Эти двое уходят, а к вам подходит тре­тий человек, и у него вы тоже спрашиваете, как пройти к селению. «Видите эту гору? — объясня­ет этот человек. — Идите вперед и огибайте ее с левой стороны. За ней будет еще гора, ее нужно будет обогнуть с правой стороны. И после этого вы найдете дорогу, которая приведет вас к селе­нию». И тогда вы понимаете, что первые два пут­ника действительно были правы, но каждый — на своем отрезке времени.

Дело в том, что в нашем подсознании содержит­ся колоссальное количество информации. Более того, поскольку наше подсознание имеет волно­вую природу, в нем содержится информация обо всей вселенной — и в пространстве, и во времени. То есть информация о том, что было, есть и будет. Поскольку сознание связано с телом, то его воз­можности ограниченны. Поэтому слишком боль­шой пакет информации, пришедший из подсозна­ния, может убить наше сознание и наше тело.

В принципе, каким образом происходит разви­тие? Из целого появляется часть, из общего — индивидуальное. Из подсознания возникает созна­ние, они взаимодействуют как две противополож­ности. Сознание растет, развивается, оформляет­ся, питаясь за счет подсознания, набирает силу и начинает чувствовать себя первичным. Конфликт обостряется. Сознание (то есть мысль) пытается подавить и уничтожить подсознание (то есть чув­ства), после чего сознание начинает разрушаться и погибать. Погибнув, оно растворяется в подсозна­нии, и затем процесс начинается заново.

Родившаяся не так давно фраза: «Человек — хозяин природы» является показателем того, что сознание начало вести себя агрессивно по отноше­нию к вселенной и скоро оно начнет распадаться. Пока идет деградация главных ориентиров, обес­печивающих правильное взаимодействие сознания и подсознания.

—  А как это выглядит в реальности? — спра­шивает пациентка.

—  Один из недавних примеров — популярная книга «Код да Винчи». Она написана очень жи­вым и увлекательным языком. А теперь смотрите, в чем ее смысл.

Для верующего Иисус Христос — это маяк, главный ориентир. Светом этого маяка является любовь. Любовь, которая соединяет нас с Богом и не зависит от нашего тела с его желаниями, от на­шего сознания и самых высоких чувств. Любовь, которая сохраняется, когда разрушаются любые составляющие человеческого счастья.

Что мы видим в книге? Главный герой распуты­вает сложнейшие головоломки, стремится к пони­манию главного «кода да Винчи», то есть к рас­крытию смысла жизни. И в конце книги этот код раскрыт. Это секс, это сексуальная оргия как са­мое сильное средство, раскрывающее возможно­сти секса. Это сексуальное наслаждение. О любви здесь не говорится ни слова. О смерти, о насилии, о кровосмешении, о преступлениях — сколько угодно. А попутно еще совершается аналогичное открытие: Христос, оказывается, любил занимать­ся сексом и у него была куча детей. Главная ге­роиня книги является его прямым потомком. На рекламу этой книги были затрачены, судя по все­му, огромные деньги. В этой рекламе нет ни единого слова о художественной и нравственной ценности произведения. Главный аргумент — ко­личество проданных книг. Если продалось более сорока миллионов экземпляров, то это лучшее до­казательство качества книги. Значит, эту книгу должен прочитать каждый.

Раковая опухоль активно борется за свое выжи­вание. Вы никогда не сумеете убедить ее, что нуж­но приостановиться, что ее активное развитие убь­ет и организм, и ее вместе с ним. Вы также вряд ли убедите тех людей, которые объявили грех доб­родетелью и поклоняются деньгам, сексу и наси­лию. Но если в своей душе вы сумеете ощутить любовь и устремление к Творцу как главный смысл жизни, вы создадите то направление, кото­рое остановит развитие раковой опухоли. На уровне поля мы все едины. Устремление к любви гораздо сильнее любой патологии. Те люди, кото­рые открывались для любви, побеждали тяжелей­шие заболевания, в том числе и раковые. Не сле­дует для начала подменять любовь сексом, деньга­ми, благополучием, упоением от собственного превосходства.

Все, что мы долго делаем в нашем сознании, постепенно переходит в подсознание. Если у нас правильное мировоззрение и поведение, то оно, проникая в подсознание, начинает очищать его верхние слои. Что такое болезни, несчастья, раз­личные патологии? Это есть деформации верхних слоев подсознания. Физиология нашего тела, наша психика, наша судьба, наше будущее и буду­щее наших детей — все это заложено в нашем под­сознании. Своими мыслями, поведением мы мо­жем восстанавливать или разрушать эти структу­ры — правда, не сразу. Грехи человека проходят в подсознание и начинают влиять на судьбу и здо­ровье обычно через много лет. Правда, в послед­нее время это взаимодействие ускорилось.

Женщина задумчиво смотрит перед собой.

—  Получается, что мозг не создает мыслей? — спрашивает она.

Я улыбаюсь.

—  Чтобы было понятнее, расскажу вам о своем опыте. Больше двадцати лет назад я попал в груп­пу, которая обучалась экстрасенсорным методам диагностики. Ее вел человек, который по образо­ванию был физиком. Он обучал сверхчувственно­му восприятию физических полей. Если орган за­болевает, то меняются характеристики физическо­го поля, которые порождаются этим органом и зависят от него. То есть через физические поля можно многое узнать об объекте, который нахо­дится на большом расстоянии. Идея была неслож­ной: если поле зависит от объекта и связано с ним, то диагностикой поля мы можем добиться тех же результатов, что и при диагностике объекта, — и даже больших, поскольку чувствительность чело­века намного превышает возможности аппарату­ры. Так вот, я сразу же заметил, что на полевом уровне деформации, свидетельствующие о болез­ни, могут появляться раньше, чем болезнь органа. И я сделал предположение, что есть другой слой полевых структур, которые первичны по отноше­нию к телу. Болезнь появляется сначала именно там. Несколько лет я пытался увидеть эти слои полей, а потом научился это делать. Я начал ви­деть события — заметьте, не только болезнь, но и события — задолго до того, как они происходят на физическом уровне. Тогда я понял, в чем фено­мен ясновидящих, прорицателей и пророков: у них был допуск в те слои тонких планов, которые являются первичными по отношению к телу и фи­зическим объектам.

Если говорить о человеческом теле, то можно утверждать, что оно первично по отношению к не­которым видам полей и вторично по отношению к другим. То есть здесь присутствует единство и борьба противоположностей. Также и наш мозг является продуктом высокоорганизованного со­знания — и одновременно химические процессы, происходящие в мозгу, сопровождаются тем про­цессом, который мы называем мышлением. Но еще раз хочу подчеркнуть, что в первую очередь мы думаем полем. Наука нередко упоминает о не­вероятных фактах, когда человек думает, общает­ся, разговаривает, а потом он внезапно умирает и при вскрытии оказывается, что мозг у него отсут­ствует: превратился в кисель из-за тяжелой болез­ни. Ему нечем было думать и общаться. Для уче­ных эта загадка необъяснима. А на самом деле функции мышления и общения взяла на себя по­левая структура.

Почему этого не происходит в обычных услови­ях? Потому что иначе не будет развиваться наше тело и сознание. Если маленького ребенка все время держать за руки, он не научится ходить. Мать не должна ходить вместо ребенка, она долж­на сохранять дистанцию, иначе развития не будет. Но иногда, в критические моменты, мать может схватить ребенка за руку и удержать от падения.

Сознание и подсознание — это точка и беско­нечность. На тонком плане это одно и то же, а внешне они живут по разным законам. Главный принцип подсознания — это единство. Главный принцип сознания противоположный. Это индиви­дуализм. Взаимодействуя друг с другом и пере­ходя друг в друга, эти противоположности усили­вают импульс любви, соединяющий их с Творцом. Когда-нибудь сознание достигнет масштабов под­сознания, они сравняются и соединятся друг с другом в одно целое. Это будет завершением цик­ла развития вселенной.

—  Ну а пока, — улыбаюсь я, — мы наблюдаем деградацию и саморазрушение сознания, которое начало работать на себя, как раковая клетка.

Я вижу взгляд женщины и понимаю, что он означает.

—  Старого сознания уже не будет, оно умрет. Спасать его бессмысленно. Нужно рядом созда­вать новое. И переселяться в него, как с тонущего корабля переселяются на корабль, пришедший для спасения. А начинается это спасение с первого импульса. С любви к Богу, которая ни от чего не зависит и является главной ценностью.

С. Н. Лазарев. «Человек будущего. Воспитание родителей». Часть 3