«Ужасное состояние: все больше влюбляюсь в свою жену...
Так обидно —10 лет открещивался от своего… Бабы, как бабы. А теперь унижаюсь даже до легкой ревности. Чем-то мила и сладка. И толстая».
Михаил Булгаков, русский писатель
*****
Старшая дочка пишет: «Смотри, что я нашла!». И присылает черно-белую фотографию.
На ней ее мама, первая моя жена. Ей тогда было девятнадцать, то есть как дочке сейчас.
Фототография сделана в разгар нашего романа, почти тридцать лет назад. Она там худая, с очень густыми волосами, чертовски красивая.
Я даже почувствовал, как сердце забилось сильнее.
— Да, отвечаю дочери, твоя мама была прямо — ух! Не зря я долго бегал за ней...
— Еще бы!,— смеется дочка,—Такая она классная... За ней многие бегали, думаю...
Потом я долго рассматривал эту фотку, улыбался...
Я ведь очень любил эту девчонку...
Впереди у нас пятнадцать лет брака, финал которого был совсем плох, впереди у нас ссоры, мучительное расставание, впереди у нас много чего.
Наши характеры испортятся, мы растолстеем и станем занудными.
Но на этой фотке классная девчонка, которую я очень любил. И на самом деле, люблю до сих пор.
Как хорошо, что где-то хранятся старые фотографии наших юных жен. Их надо беречь. Иногда доставать из пыльных коробок, рассматривать. Знаете, это как инъекция гормонов в одряхлевшие чувства.
Вот живут двое целую жизнь, надоели друг другу, спят в разных комнатах. Дети выросли, объединяет двоих лишь жилплощадь, поездки летом на дачу и по субботам в «Ашан» за продуктами.
Жизнь их тосклива, как февральский вечер. И вот тогда нужны эти давние фотки. Тогда их черёд.
Женщины, которым за сорок, часто «возвращаются» в юность. Рассматривают старые фотографии.
«Вот мы на первом курсе… А это я с Пашкой, моим ухажером, не знаю, где он сейчас… Ой, а это я на дискотеку иду, вот это начес у меня, ха-ха-ха! И такое миниплатье, обалдеть!»
Им хочется видеть свои гибкие талии, стройные ноги, буйные волосы и насмешливые глаза. Для женщин, которым за сорок, это важней, чем сеанс у психолога. Это полезней, чем визит к косметологу. Это лучшая процедура.
«Ведь это же я! Я! Я! И наверно не очень я изменилась?»
Но, быть может, еще важнее – смотреть эти фотки мужьям. Даже бывшим. Чтобы вспомнить девчонку, в которую он влюбился когда-то.
Которая изводила его своим мини и песнями группы А-ha или «Браво». Чтобы в этой уставшей, полноватой женщине рядом — увидеть эту девчонку.
Услышать звук древней кассеты. Чтобы воскликнуть «Ого!», чтобы взыграли уснувшие гормоны, чтобы ночью не храпеть тупо, а заняться полузабытым и важным делом.
Потому что та девчонка никуда не делась на самом деле, она же тут, лишь протянуть руку.
Обнять и сказать: «Как же я тебя люблю».
Все эти лишние годы, ссоры и килограммы — обман. Их не было. Мы такие же юные, глупые, счастливые. Ну хотя бы на час. Хотя бы на полчаса.
Нам очень нужны эти фотографии из пыльных коробок. Потому что там, в глубине, в шкафах-антресолях, спрятано главное — наша любовь.
вспоминал и восхищался Алексей Беляков
P.S. Мужчины реагируют на энергетику женщины, вес, возраст и платье при этом — не важны...
Подпишитесь на новости
Раз в неделю мы будем присылать вам интересные письма и сводки
новостей
Автор Мальвина Матрасова.
А была ведь когда-то красивой: осиная талия, голубые глаза, губки бантиком, грудь колесом. Как безжалостна жизнь! Ничего от неё не оставила. Оплыла силуэтом, как свечка. Погасла лицом. Голубые глаза превратились в поблекшие серые. Шапка русых волос превратилась в седое гнездо. Из того, что мечтала, почти половину не сделала. Что-то не собралась, что-то пробовала — не свезло.
И ворчит постоянно: на мужа, на жизнь, на давление, на погоду, на пробки, на цены, на кошку, на дочь. А виной — зеркала. Ненавистное в них отражение на неё не похоже и разом похоже точь-в-точь.
А он пьяный приходит, садится за стол в рваных трениках. Крошит на пол горбушкой и грудь поливает борщом. И давно бы прогнать его с кухни, вон тем ссаным веником, но он дарит минуты, в которые ей хорошо:
Он посмотрит, внезапно, как раньше, с задиристым прищуром, он затянет ей старую песню про Люсю-Люси. И покажутся годы прожитые вовсе не лишними, и на миг каждый станет и молод, и очень красив. Снова будут на месте глаза и осиная талия, перестанут пугать ненавистные ей зеркала, что минуту назад так ужасно полнили и старили. Зеркала всё наврали. А может, она им врала?
Но наутро все будет, как прежде: ворчит на давление. Муж в похмелье, не помнит, собака, вообще ничего. Вновь вернётся на место противное ей отражение.
Он посмотрит, как раньше.
Он снова прогонит его.