Семь смертных грехов

Христа предали все его ученики. Почему же грех Иуды считается самым тяжелым? Почему он созна­тельно предал Христа?

Три года путешествуя рядом с Христом, Иуда на уровне сознания полностью принимал все то, что го­ворил и делал Учитель. Но его подсознание, душа при этом не менялись. Вожделение оставалось на первом месте. Если человек утрачивает личное уст­ремление к Богу, неизбежно начинается поклонение вожделению, которое разделяется на два потока, два инстинкта — либо возникает желание ограбить и об­воровать, либо жажда нескончаемых сексуальных удовольствий.

Ученики Христа три года скитались вместе с ним. Сексуальный инстинкт был подавлен. Значит, созна­ние собственной значимости, чувство превосходства, богоизбранности, особого предназначения — вот что было для них главным искушением. Христос даже как-то застал их за таким занятием — они обсужда­ли, кто из них ближе к Учителю, кто выше и лучше других. Этот вопрос занимал их гораздо больше, чем умение любить и ощущать присутствие Бога во всем.

Выше всех ощущал себя Иуда, которому было по­ручено заведовать финансами и административными делами. Если человек не поклоняется Богу и любви, он поклоняется сексу или власти. Для Иуды власть, статус, деньги оказались важнее любви. Прикоснове­ние к Божественной энергии ускоряет все процессы: как очищение души, так и ее разложение происходит стремительно. Иуда начал с поклонения сверхспособ­ностям Учителя, забыв о любви, а через некоторое время продолжил воровством, за которым последова­ла гибель.

Каждая сцена Библии — это шифровка. В Свя­щенных книгах случайностей нет. Много лет я не по­нимал, почему Христос прямо не указал на Иуду как на будущего предателя. Потом мне стало ясно, что в роли Иуды мог бы оказаться любой другой житель Израиля.

Весь еврейский народ был поражен вожделением. Преступления в сексуальной сфере карались в те времена достаточно жестко. Но два инстинкта тесно связаны друг с другом: подавленная ревность пре­вращается в гордыню, и наоборот. Чувство бого­избранности, превосходство над другими, высокоме­рие, зависть и жадность пропитали народ Израиля. У многих это проявлялось как стремление обмануть, украсть, ограбить, унизить другого. По сути дела, происходило возвращение в язычество. Далее неиз­бежно должна была последовать гибель государства. И действительно, 40 лет спустя мертвые хоронили мертвых.

Христос понимал, что даже его ученики, которые незаметно привыкли поклоняться инстинктам, не могли поставить любовь к Богу на первое место. Но он давал Иуде последний шанс. «Предаст Меня… тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам», — эти слова становятся понятными, если вспомнить, как жили люди две тысячи лет назад. Была поголовная нищета. Ученики Христа, проголодавшись, ели зерна пшеницы. Символом наслаждения, исполнения жела­ний, символом продолжения жизни был кусок хлеба.

«Не хлебом единым жив человек» — сказано в Ветхом Завете. Это означает, что хлеб питает толь­ко тело. Истинное же «я» человека, то есть его душа, питается любовью, обращенной к Богу. Без этой любви душа начинает умирать, и тогда, для того чтобы спасти душу, появляются болезни духа и тела. Меня давно интересовало, почему в древнем Израиле было так много бесноватых. Происходило торможение сознания для очищения души. Такие болезни, как псориаз, витилиго, проказа, унижают второй инстинкт, сексуальный, также очищая душу.

Протягивая хлеб Иуде, Христос мысленно зада­вал ему главный вопрос: «Что для тебя важнее — любовь или вожделение?» Иуда выбрал вожделе­ние. В таком случае прикосновение к любви достав­ляет душе огромную боль. Вожделение защищается и пытается истребить любовь. Подсознание требует: «Убей того, кто разрушает твое наслаждение и сла­дострастие». Наверное, Иуда даже толком не пони­мал, что делает. Инстинкты, защищаясь, требовали уничтожить любовь.

Прозрел Иуда только после смерти Учителя. Годы, проведенные рядом с Христом, все-таки не прошли даром. У души Иуды появилась чувстви­тельность. Вокруг него жили, ходили, торговали люди, которые не замечали разложения своей души. У многих тела были живы, а душа мертва. В отли­чие от них, Иуда понял, что потерял. Пока рядом был Иисус, любовь еще как-то согревала его душу. Когда остались одни инстинкты, он осознал ту ката­строфу, которая произошла с его душой. И с этого момента им владело только одно желание — остано­вить дальнейшее разложение и распад души.

Иуда вернул деньги, но это не облегчило его ду­шевных мук. У него оставался только один вы­ход — самоубийство. Тот же самый процесс у всего еврейского народа растянулся на несколько десяти­летий. Иудейская война, фактически, была формой самоубийства еврейского народа.

В задумчивости я перебираю листки бумаги, на которых распечатана информация из Интернета.

Мелькает фраза: «Одна и та же вечная проблема России». Вытаскиваю из пачки листок и разгляды­ваю фотографию книжной обложки. Меня привлека­ет название книги: «Голод, вырождение, вымирание и невежество русского народа как следствие поли­цейского строя». Книжка издана в Ростове-на-Дону в 1907 году.

Действительно, вечная проблема. В ее основе лежит психический фактор, идолопоклонническое мышление.

Православие жестко протестовало против сексу­альной свободы, но снисходительно относилось к пьянству и воровству. Для того чтобы преодолеть оба инстинкта, требовалось победить вожделение. А для этого необходимо было понимать, к чему призывал Иисус Христос.

Безгрешен только Бог. Грех — это ошибка, заблу­ждение души, а Творец заблуждаться не может. Объ­явив себя безгрешной, Православная Церковь зало­жила основы для появления двух «классов» — пас­тыря, который никогда не ошибается и является святым, и стада грешных овец, которые всегда будут ошибаться и которых нужно наставлять и поучать.

Несколько лет назад я услышал в телевизионной передаче поразивший меня факт. Оказывается, до 1917 года в России у народа не было возможности читать Библию. Вера в Бога делает человека свобод­ным, а это было невыгодно ни светской, ни духовной власти.

Русские цари идею своей непогрешимости, бого- данности скопировали у Церкви. Удивительный сю­жет — убийство царя Александра II. Террорист бро­сил бомбу в его карету, но царь чудом остался жив. По инструкции, кучер должен немедленно увозить царя из опасной зоны. Но произошло невероятное. Александр приказал остановиться. Господин не мог понять, как это раб, который должен его боготво­рить, вдруг бросил в него бомбу. Царь вышел и на­чал разговаривать с бомбистом. И тогда от собрав­шейся толпы отделился второй террорист. Он швыр­нул вторую бомбу, и дело было закончено.

Непогрешимость власти — это разрушение ее свя­зи с народом. Это невозможность развиваться. Это гибель государства. Ощущение своей святости, избранности и непогрешимости — это инстинкт само­сохранения, возведенный в абсолют. Православные старцы, молитвенники, пытались преодолеть эту страшную тенденцию, всячески унижая себя, ставя в нечеловеческие условия. В какой-то степени им это удавалось.

Но инстинкты невозможно победить насилием, — только любовью. Этому учил своих апостолов Иисус Христос. Если нет личного устремления к Богу, если нет потребности в любви, победа над вожделением невозможна. Истязая себя, можно лишь сдержать во­жделение на какое-то время. Личное устремление к Богу непрерывным может быть в том случае, когда ощущаешь присутствие Творца не только в окружаю­щем мире, но и в самом себе.

Последние столетия человечество снова поклоня­ется инстинктам. К. Маркс рассуждал логически: при капитализме должно происходить все большее объединение производства и капитала, что неизбежно приведет к империализму, а затем эта высшая стадия капитализма должна превратиться в социализм. Пер­вая часть этого предсказания оказалось точной, а вот с социализмом К. Маркс поспешил. Высшая стадия развития империализма — это фашизм; социализм был попыткой избежать этой гибельной тенденции.

Суть учения К. Маркса заключается в нравствен­ной оценке капитализма. Ради 300% прибыли капи­тал готов на любые преступления. Понятия веры, любви и нравственности для капиталиста — пустой звук. Главная цель для него — прибыль, то есть реа­лизация инстинкта самосохранения, которому он по­клоняется.

Единственный способ победы над инстинктами — это любовь и вера. Но к тому времени католичество и православие веру в Бога утратили, поэтому коммуни­сты попыталась главной целью сделать богатство души — товарищество, братство, взаимопомощь, единение всех людей. Этим социализм отличается от фашизма.

Фашистская Германия ничего не создала в искус­стве, но совершила колоссальный прорыв в науке и технике. Именно в Германии были созданы балли­стические ракеты и практически готова была атомная бомба, — проект приостановился чудесным образом за несколько месяцев до его завершения.

В фашистской Германии не мог появиться такой поэт, как Высоцкий. Особенность русского социализ­ма заключалась в сохранении тенденции спасения души. Православие все-таки несло в себе первона­чальную энергетику христианства. Это спасало Рос­сию в трудные минуты.

В последние десятилетия в России происходило физическое истребление народа, разрушение его судьбы, и это позволило в какой-то степени сохра­нить душу. Это тяжелая болезнь, Россия больна, но страдания подталкивают к вере в Бога.

Западные страны сумели великолепно наладить быт и реализовать инстинкт самосохранения, — их разложение связано со вторым основным инстинк­том — сексуальной сферой.

Есть страна, которая поклоняется работе и благо­получию. В этой стране самый короткий в мире рабо­чий отпуск — 12 дней. Речь идет о Соединенных Штатах Америки. Смыслом жизни здесь является ра­бота. Основная религия в этой стране — протестант­ство, а суть этой религии состоит в следующем: чем больше у тебя денег, тем больше Бог тебя любит. Что касается работы, комфорта, транспортных средств, жилища, — все это просто великолепно. Не случайно сексуальная революция началась именно здесь, в

Америке. Если любви нет, вожделение все равно про­бьется, как его ни сдерживай.

Поклонение вожделению приводит к преступлени­ям. Люди наивно забыли о том, что преступление проистекает из греха. А грех проистекает из непра­вильной системы приоритетов. Неправильное миро­воззрение, искаженное мышление, неточные маяки приводят к проблемам души, а затем уже — к пре­ступлениям и гибели. Человек, поклоняющийся ин­стинктам, все меньше реагирует на нравственность, которая связана с душой.

Сейчас в Америке вводится закон, отменяющий слова «мама» и «папа». В угоду гомосексуалистам в документах будут писать: «Родитель 1» и «Роди­тель 2». Это называется толерантностью. Но подсо­знание человека на слова «мать» и «отец» реагирует вспышкой любви, благодарностью, нежностью. На обозначение «родитель номер один» душа не отзыва­ется никак, реагирует только сознание.

Скорее всего, дело здесь не в демократии и не в гомосексуализме. Здесь работает механизм Иуды. Поклонение инстинктам неизбежно должно приво­дить к истреблению души и нравственности.

Мне в память врезалась фраза из Ветхого Завета, в которой говорится о наказании народа Израиля, побивающего камнями своих пророков. В таком слу­чае наказание неизбежно. Но тогда почему же люди истребляли тех, кто нес им слово Божье?

Теперь я понимаю, что происходило с этими людь­ми. Божественная энергия ранит душу, разрушает вожделение, лежащее в основе двух основных чело­веческих инстинктов. Чем дальше человек ушел в сторону поклонения инстинктам, тем меньше шансов у него выжить, ибо прикосновение к Божественному становится для него смертельно опасным. В лучшем случае, начнутся болезни и несчастья. Убивая проро­ков, люди защищали свои инстинкты. Чем дальше уходят люди по дороге вожделения, тем большую ненависть они испытывают к тому, кто несет им сло­во Божье. Потому Христос и предсказывал своим ученикам: «… Будут предавать вас на мучения и убивать вас… за имя Мое».

Чем позже приходит пророк к заблудившемуся на­роду, тем меньше у него шансов быть услышанным и выжить. Его предупреждения становятся гласом во­пиющего в пустыне.

Я рассеянно перебираю письма и записки, при­сланные мне по электронной почте и переданные на семинарах. Нам кажется, что сознание управляет ми­ром, и вроде бы это совершенно нелепо — пренебре­гать явной опасностью, когда глаза видят, а уши слы­шат. Мы просто не знаем правды: главный центр управления находится в нашем подсознании. Часто мы сами не подозреваем, какие мы внутри.

Невольно в памяти всплывает история моего дав­него пациента. Помню, как он первый раз пришел на прием и признался, что мои книги потрясли его. Вы­глядел он достаточно самодовольным и амбициозным человеком. Ощущение превосходства, собственной значимости сквозили в каждой фразе и в каждом жесте. Потом это прошло. Он стал гораздо мягче, спокойнее и мудрее. В какой-то момент у него нача­лась череда неприятностей и несчастий. Он потерял работу, начались неурядицы в семье и психологиче­ские проблемы с детьми.

Когда он в очередной раз звонил и просил помочь, объяснить, что происходит, я отвечал:

Гордыня пока не преодолена, поклонение бла­гополучной судьбе лезет изо всех щелей. То, что у старшего ребенка проблема с наркотиками, связано именно с этим. И желание украсть может появиться, и непорядочное отношение к людям. Одно могу ска­зать: принимайте унижение, молитесь.

Этот человек читал мои книги, посещал все семи­нары. Надо признать, вел он себя достаточно муже­ственно. Многочисленные неприятности и несчастья его не сломили, хотя продолжались довольно дли­тельное время. Я объяснял это тем, что очищаются души детей и внуков. Мне было непонятно, почему судьба так жестко к нему относится.

А потом как-то потихонечку положение стало вы­равниваться. Появилась хорошая работа, неплохие деньги. Потом возникли еще большие возможности, появились большие деньги, — в принципе, все, что нужно умному и честолюбивому человеку. И вот он стал утрачивать интерес к моим книгам и новой ин­формации.

Я из любопытства посмотрел на тонком плане его поле и понял, в чем причина такого резкого ослабле­ния интереса. Все, что я видел у него десять лет на­зад, восстановилось: то же сильнейшее поклонение благополучной судьбе, то же чувство превосходства. Инстинкты все-таки победили.

Пару раз я предупреждал его о возможной гибели. Теперь я понимаю, что предотвращение смерти — это не спасение. Истинное спасение — это правильные маяки в душе. Это принесение в жертву инстинктов ради любви.

Многие часто помогают окружающим деньгами, жертвуют деньги и считают, что они очистили свою душу. Но часто человеку, внешне щедрому, гораздо тяжелее в зале, где проходит семинар, подняться с первого ряда и пересесть на последний. Такую жерт­ву он принести не в состоянии. Материальная жертва для него возможна, но ущемить свой статус, свое ду­ховное благополучие — ни за что. А простить боль, нанесенную душе, — на такую жертву способно еще меньше людей.

В течение десяти лет мой пациент молился и пы­тался меняться. Но его главным подсознательным маяком, смыслом его жизни оставались благополу­чие, статус, власть, деньги. И как только он все это получил, потребность в любви у него пропала.

Каждый из нас, вольно или невольно, совершал такие же ошибки. Каждый из нас пытался преодо­леть поклонение вожделению. Не у каждого это по­лучалось, и спустя десятилетия появлялись пробле­мы со здоровьем и судьбой.

Сейчас время сжалось. Усиливающаяся Божест­венная энергия ускоряет все процессы. Подобная си­туация была две тысячи лет тому назад, — люди пре­красно жили с потухшими или ложными маяками. Но рано или поздно подходит время проверки, и, по­хоже, это время уже наступило.

Я задумываюсь, пытаясь все мысли собрать вме­сте. Разве люди не знают о том, что грешить нельзя? Десять заповедей известны уже не одну тысячу лет. В IVвеке в Европе было сформулировано понятие о главных смертных грехах. В XIIIвеке Фома Аквин­ский дал окончательную формулировку. Почему же люди не научились сдерживаться?

Нужно методично, по порядку, все связать воеди­но. Что такое понимание? Это умение связать воеди­но предметы и явления во времени и пространстве. Когда я вижу связь между причиной и следствием, я понимаю суть процесса. Это есть сжатие времени. Когда я вижу перед собой кастрюлю, газовую плиту, тарелку, ложку, вилку, овощи и мясо, лежащие на столе, я смогу понять, что происходит, если все эти элементы сожму в одну точку. Должен появиться об­раз: еда. Приготовление и поглощение пищи опреде­ляют форму и функцию предметов.

Тысячи лет люди читают и повторяют Десять запо­ведей, но не осознают, в чем их смысл. Для того что­бы до него добраться, нужно предположить, что все десять заповедей есть проекция одной. Все множест­во грехов происходит из одного-единственного.

В 23 главе Второзакония говорится о главном гре­хе. Человек, совершивший нравственное преступле­ние, должен быть наказан. Если его не накажут люди, накажет Бог. Но Божественная воля может ис­требить также и его потомков. Ускоряя наказание преступника, люди спасают его потомков от вырож­дения и смерти. Если безнравственный поступок, то есть грех, не наказывается людьми, он рано или поздно превратится в болезнь или преступление.

Я всегда считал, что самое суровое наказание — это смерть, самое тяжкое преступление — то, кото­рое карается смертью, а самый большой грех Бог на­казывает болезнью или смертью. Но, оказывается, есть наказания, гораздо более тяжелые, чем смерть. Это вырождение и смерть потомков. Это увечность их душ.

Самое поразительное, что в Ветхом Завете описан механизм Божественного воздаяния за грехи. Бог предупреждает народ Израиля о том, что за нравст­венные преступления будут наказаны потомки до четвертого колена.

Во Второзаконии я нашел поразительную инфор­мацию, которая звучит так:

У кого раздавлены ятра или отрезан де­тородный член, тот не может войти в об­щество Господне. Сын блудницы не может войти в общество Господне, и десятое поко­ление его не может войти в общество Гос­подне. (Втор 23:1—2)

Получается, что вожделение, похотливость, раз­врат увечат душу намного сильнее, чем грабежи и убийства. Здесь какая-то тайна.

К пониманию я продвигался долго и мучительно. А потом, в какой-то момент, все сложилось в единое целое. Блуд, вожделение у женщины сильнее всего увечит души потомков. А когда душа у человека ущербна, рано или поздно он станет и завидовать, и лгать, и грабить, и убивать.

Все начинается с невинных, казалось бы, чувств и желаний. Захотелось взять то, что ты не заработал, то, что тебе не принадлежит. Позволил себе поддать­ся похотливости и не соблюсти нравственных норм. Сначала — несколько сексуальных партнеров, за­тем — связь с замужней женщиной, а далее — не­сдерживаемое сексуальное влечение к близким родст­венникам и детям, потом — извращения, садизм и убийства.

Почему-то принято считать, что пост и воздержа­ние — это в какой-то степени подвиг и мучение. Еще во времена Христа священники делали страдальче­ские лица во время поста, надеясь, что Бог заметит это, и полагая, что это угодно Ему. Христос объяс­нял, что отрешенность от инстинктов, сдерживание желаний может давать не меньшие наслаждение и ра­дость, чем исполнение этих желаний. Во время поста надо радоваться. Инстинкты должны задремать, а душа должна проснуться.

А почему же человек с поврежденными гениталия­ми не наследует Царствия Божьего? Подсознатель­ная концентрация на вожделении, сексе наглухо за­крывает душу от Бога, и когда этот процесс проходит глубоко в душу, природа включает защитные меха­низмы. У мальчиков могут не опускаться, или вооб­ще отсутствовать, яички, может быть частое воспале­ние крайней плоти, может произойти вроде бы слу­чайное повреждение половых органов — все это свидетельствует о проблемах с душой. Если ребенок не начнет меняться через любовь и веру, то рассчи­тывать на нормальную семью и здоровых детей шан­сов мало. В первую очередь, конечно, должны ме­няться родители.

Вульгарное толкование христианства все сводит к чудесам. Чудо — вот что дает избавление от греха. Все забыли о том, что грехов лучше не совершать. Все силы направлены на то, как избавиться от по­следствий греха. В православии весьма развит культ чудес. Чем активнее пропагандировались чудесные исцеления, тем больше слабели вера и нравствен­ность.

В исламе практически нет увлечения чудесами, основной упор делается на соблюдение заповедей. Поэтому в мечетях много верующих мужчин. А в церквях — другая картина. Правда, и в исламе фор­ма начинает постепенно вытеснять содержание. Пока арабский мир существовал в тяжелейших условиях пустыни, в нищете и голоде, вера была искренней и сильной. Когда нефть начала приносить доходы, появились деньги и благополучие, религия стала пре­вращаться в политику. Но все равно, по сравнению с разлагающимися Европой и Америкой, нравственный потенциал мусульманских стран сейчас существенно выше.

Итак, Десять заповедей. Каждая заповедь говорит об одном и том же. Любовь к Богу должна быть зна­чимее любых проявлений основных человеческих ин­стинктов. Инстинкт всегда должен находиться на втором месте, а любовь к Богу — на первом.

Остается понять, что такое любовь к Богу. Лю­бовь к другому человеку — это устремление к нему, желание соединиться с ним. Значит, корень любого греха — это утрата личного устремления к Богу. Ко­гда в душе исчезает потребность в любви и Боге, — это и есть главный грех. По сути дела, это отказ от выполнения первой заповеди. Именно против этого греха и боролся Иисус Христос. Для этого он и при­шел на Землю.

Я с интересом рассматриваю список семи смерт­ных грехов. Католический и православный списки различаются между собой.

В католическом списке нет такого греха, как уны­ние, — смертным грехом считается грусть. Но ведь грустить может человек, который потерял деньги или жену. Грусть — это сожаление о прошлом, непри­ятие того, что случилось.

Уныние же обращено к будущему. Это неверие в себя, плохие мысли о себе и о будущем. Отказ от любви к будущему есть непризнание и неприятие Бо­жественной воли. Грусть, как отказ от любви к про­шлому, — это также неприятие и невозможность уви­деть Божественную волю в произошедшем.

«Все едино», — думаю я, просматривая оба спи­ска. Христос через любовь соединил высшие проти­воположности — Божественное и человеческое, доб­ро и зло, боль и радость, духовное и материальное. Он предупреждал, что нельзя жить крайностями, ко­торые исключают друг друга. Жить нужно одновре­менно в двух режимах — Божественном и человече­ском: Богу отдавать Божие, а кесарю — кесарево.

Последователи Христа разделили его учение на две части, две противоположности. Католичество сместилось в материальную сторону, которая связана с прошлым; прошлое — это материальное, женское начало. Началось поклонение инстинкту продолже­ния рода, обожествление женского начала. Поэтому католическим священникам запрещено иметь семью. Но, в конце концов, попытка сдержать основной ин­стинкт все равно привела к сексуальной революции.

Православие избрало поклонение будущему — ду­ховному, мужскому аспекту. Поэтому главным иску­шением для православия явилась тема гордыни, во­ровства и пьянства.

Унывающий человек лечит тоску алкоголем. Гру­стящий человек лечит себя приобретением матери­альных подарков.

Разрезанное на части христианство неминуемо об­речено на вырождение и гибель. Но если Христос го­ворил о втором пришествии, то, наверное, он знал, что перед лицом смерти люди сумеют обратиться к любви и соединить утраченные половинки. Язычест­во сумеет стать единобожием, и тогда вместо гибели придет спасение.

Я пробегаю глазами перечень грехов: гнев, горды­ня, алчность, зависть, уныние, чревоугодие, блуд. Если вдуматься, становится ясно, что они группиру­ются в два блока: первые пять связаны с инстинктом самосохранения, а два последних — с инстинктом продолжения рода.

Я задумчиво покачиваю головой. Вот он, главный грех, лежит передо мной. Этот главный грех — непо­нимание Христа — спрятан за старательным перечис­лением смертных грехов.

Ересью в католичестве и православии считается не то, что противоречит словам Христа. Ересью называ­ют то, что противоречит канонам, принятым на Все­ленских Соборах. Но если вдуматься, многие поло­жения Соборов противоречат тому, что говорил Иисус Христос.

Если строить дом без фундамента, он рано или поздно должен обрушиться. Именно это и происхо­дит с нынешним постхристианским миром. Семь смертных грехов вполне четко и конкретно показыва­ют человеку опасность поклонения двум основным инстинктам. Куда же пойдет человек, стремясь пре­одолеть эти инстинкты? Куда он направится, пыта­ясь победить зависимость от тела и духа? К душе. Человек станет поклоняться душе и все больше зави­сеть от вожделения, от самых высоких и светлых чувств. Он забудет о Боге и о любви, и его душа не­заметно начнет деградировать. А потом неизбежно обернется к инстинктам и начнет им поклоняться.

В такой трактовке главных грехов уже сокрыто будущее разложение нынешней цивилизации. Дом есть, фундамента нет. На память невольно приходит фраза Христа: «Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее». Тот, кто готов будет принять крах самых светлых и чистых чувств и при этом сохранить любовь, — будет спасен. Но для того чтобы любовь победила вожделение, нужно, чтобы устремление к Богу было сильнее, чем вожделение.

Главный грех — это утрата потребности в Боге. Утрата любви, утрата непрерывного устремления к Нему. Этим грехом больно все современное челове­чество.

Все мы привыкли к тому, что преступления оста­ются безнаказанными, и преподносится это под соусом гуманизма. А уж за грехи и подавно никто не ждет наказания. Но Божественная логика часто реа­лизуется по формуле: «Милосердный не жалеет». Ради спасения любви истребляются дух и тело. Ради спасения любви душе даются страдания.

Сохранит любовь тот, кто к ней стремится. Тем же, у кого не получится, поможет судьба.

С.Н. Лазарев. «Диагностика кармы. Опыт выживания». Часть 3