Механизм защиты любви

Я отворачиваюсь от экрана компьютера и пы­таюсь поймать ускользающую мысль: фильм «Омен», появившийся на экранах лет тридцать на­зад. Антихрист, дьявол рождается в семье в обра­зе невинного ребенка и с детства начинает убивать людей, мысленно отдавая им приказы о самоубий­стве. Раньше на Западе было табу, связанное с детской темой: нельзя показывать смерть ребенка, нельзя изображать ребенка жестоким преступни­ком. Потом эта норма исчезла.

На языке подсознания это означает следующее. Ребенок — символ будущего. Когда у человека ис­чезает будущее, когда появляется программа само­ликвидации, тогда возникает ненависть к детям, тогда от них ждешь беды. Человек с программой самоуничтожения может убивать собственных де­тей, может отказываться от них. В принципе, то же самое делают самки животных в зоопарке. Процесс распада души и будущего одинаково не­отвратимо включается у любого живого существа.

А все-таки, каким же образом возникает про­грамма самоликвидации? Почему она появляется, когда безнравственно ведешь себя и наносишь вред своей душе? Я погружаюсь в размышления, пытаясь связать все факты в общую картину, и вдруг все легко и красиво сжимается в точку.

Человек — это ведь не тело и не сознание, че­ловек — это, в первую очередь, душа, которая не может жить без любви. Нравственные законы, из­ложенные в Священных текстах мировых рели­гий, помогают сохранить любовь и спасти душу. Вера и любовь всегда были необходимы для вы­живания. Сейчас ученые дали простое и понятное объяснение, почему все народы и цивилизации мо­лились и обращались к Богу. Объяснение изящное и вполне логичное: те, кто не молились, попросту исчезли с лица Земли. Остались те, у кого были вера и любовь.

Из любви создается нравственность, поскольку нравственность — это механизм защиты любви. На уровне народов и цивилизаций любовь и вера требовали поддержания нравственности, и это приводило к созданию и развитию культуры. Дальнейшие естественные этапы — это развитие духа, сознания, и расцвет тела. Итак, вера — ре­лигия — культура — цивилизация — смерть. Кольцо должно замкнуться. Если цивилизация не делает нового рывка к вере, любви и нравственно­сти и не получает новой энергии, ее развитие за­канчивается.

Второй этап, духовный, — это развитие науки и цивилизации, то, что сейчас мы называем про­грессом. Развитие духа начинается в религии, раз­вивается в культуре и дает плоды в цивилизации. В конце концов, все опускалось на физический уровень и находило свое материальное воплоще­ние — возникали великолепные постройки, ком­фортные жилые дома, раскрывались физические возможности человека.

Яркий пример — древняя Греция. Однако как только возникает культ тела, физического благо­состояния в ущерб духовному и нравственному, самая совершенная цивилизация начинает быстро деградировать. Культ тела в Древней Греции до­статочно быстро привел к безнравственности, раз­врату и гомосексуализму. Древнегреческая циви­лизация исчезла.

Вслед за Древней Грецией тот же путь прошел Древний Рим — и тоже растаял в прошлом.

Ныне аналогичный процесс набирает обороты в Европе и во всем цивилизованном мире. Культур­ным и нравственным этот мир назвать невозмож­но, но это мало кого волнует. Мир поклоняется и молится куску хлеба, новой машине, удобной квартире и получению сверхприбыли.

Итак, человек — это душа. Убивая свою душу, мы уничтожаем самую суть того, чем мы являем­ся. Отождествляя себя с листьями дерева, мы без­жалостно режем его корни. Это и есть программа самоликвидации. Просто на уровне души явные последствия этого процесса незаметны. Обычно для человека, который деградирует, они неощути­мы и тогда, когда разлагается мировоззрение, ис­кажается правильная картина мира и уменьшается будущее.

Иисус Христос повторял на кресте: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают». Чело­век, уничтожающий свою душу, обречен. Человек, убивающий того, кто помогает ему спасти душу, тоже обречен. Эти люди, уничтожавшие сами себя на том уровне, где будут истреблены все их потом­ки, вызывали у Иисуса только жалость и состра­дание. Те, кто вели на распятие Посланника, по­лагали, что идут убивать именно его, и не понима­ли, что, на самом деле, они будут убивать самих себя. И не только себя, но и своих детей и внуков, свой народ и свое государство.

Я снова погружаюсь в размышления. В произ­ведениях искусства все чаще появляются дети, го­товые уничтожить все человечество. Известно, что «дети-индиго» имеют самый высокий процент са­моубийств и жестоких проявлений по отношению к другим людям. Кинорежиссеры и писатели не понимают только одного — ребенок никогда не за­хочет и не сможет уничтожить человечество. Че­ловечество уничтожит тот, кто неправильно воспи­тает талантливого ребенка. Тот, кто не сможет объяснить ему, для чего человек рождается и уми­рает.

* * *

Ночью я ворочался, мне не спалось. На душе было муторно. Нельзя в таком состоянии продол­жать писать книгу. Вновь и вновь я пытался по­нять причину своего состояния, а потом переклю­чился на внутреннее видение и посмотрел свое поле: внутренняя агрессия резко выросла, горды­ня — тоже.

Откуда все это могло появиться? Понимание пришло неожиданно. В этой главе я много крити­ковал, но не показал выхода, не объяснил, как из­менилось сейчас мое восприятие мира. Когда мы оцениваем поведение другого человека или собы­тия в стране, первый признак искаженного взгля­да на ситуацию — ощущение несправедливости. Оно рождает осуждение и ненависть, а после это­го начинаем болеть и мы сами, и государство.

Я решил заменить концовку в этой главе, но тогда выпадала информация о Пушкине. И я по­думал: а чего стесняться читателей? Изложу в книге второй вариант, а люди уж сами разберутся. Поэтому прошу прощения и предлагаю новую концовку главы.

* * *

Самое главное, что при всей дикости происхо­дящего в России, процесс вполне закономерен. Одна крайность обязательно, рано или поздно, пе­реходит в другую. Сначала это был социализм, полностью истребивший частную собственность. Идея светлого будущего подавила любовь и здра­вый смысл абсолютно. Чем сильнее энергетика че­ловека, тем активнее кидается он в крайности при утрате души. Россия кинулась в крайность идеи, духа, светлого будущего. Эта крайность неизбеж­но должна была перейти в другую: отречение от духовности, от коллективного сознания, от госу­дарственной собственности. Безумное поклонение деньгам, прибыли, прославление индивидуализ­ма — это закономерный этап развития России.

Если описать происходящее аллегорически, си­туация выглядит очень забавно. Всадник, который скачет на лошади, подобен государству, а ло­шадь — частнику. Без лошади всаднику поехать никак не удастся, но и лошадь в одиночку никогда не доберется до пункта назначения. Таким обра­зом, всадник и лошадь сотрудничают в достиже­нии общей цели, но в этом тандеме всегда руково­дит всадник.

Государство — это совокупность частников. Го­сударство — это кооператив живущих в нем лю­дей. Коллективное сознание всегда выше сознания одного человека (разумеется, если это не Моисей и не Иисус Христос). Государственные интересы должны быть интересами высшей стратегии, тогда общество будет выживать.

Советский Союз напоминал всадника безжало­стного, избивавшего кнутом свою лошадь. В кри­тических ситуациях это давало мощный рывок вперед и кратковременный эффект. Даже работая на госпредприятии, человек является частником, заботящимся о своей семье. Обессиленная лошадь рано или поздно должна была остановиться. Это и произошло с экономикой Советского Союза.

Страна перешла в другую крайность — лошадь сама стала решать, что ей делать. Сначала всад­ник нелепо подпрыгивал в седле, пытаясь удер­жать поводья. А теперь ситуация близка к тому, что окрепшая и разгоряченная лошадь вот-вот сбросит седока и поволочет его по земле. Если всадник не перейдет на крайние меры, не приме­нит шпоры и кнут для усмирения лошади, он бу­дет сброшен и погибнет. Для того чтобы всадник удержался в седле и попал в пункт назначения, он должен научиться управлять лошадью, заботиться о ней и помогать ей.

Размышления продолжаются, и я задаюсь во­просом: если происходящее в России закономер­но, то какие в этом могут быть плюсы? Наверное, один из главных — тот, что весь мир увидит, к чему рано или поздно приводит идея свободного рынка. Ведь это, на самом деле, отказ от нравст­венных принципов и переход к безжалостной кон­куренции.

Человек устроен так, что, выделяя энергию, ис­пытывает ощущение счастья. Когда любовь пре­вращается в энергию, человек чувствует себя сча­стливым. Похожее чувство счастья возникает и тогда, когда душа, распадаясь, выделяет энергию. Когда человек пытается превратиться в животное, разрушающаяся душа, несдержанные желания да­ют большой выброс энергии. Это два практически неразличимых между собой чувства, но в первом случае приходящая любовь дает жизнь, а во вто­ром случае распадающаяся душа ведет к смерти.

Долгое время я не понимал, почему Бог так все устроил, почему нет практически никакой разни­цы между двумя, по сути дела, противоположны­ми процессами. Сотни и сотни раз я возвращался к этой проблеме. В конце концов, осознание поя­вилось. Если бы эти процессы можно было легко различить, тогда человек мог бы выживать и без любви, и без веры в Бога. Отличить энергию люб­ви от энергии распада может только тот, кто со­знательно устремляется к Богу, сохраняя любовь и веру.

Свободный рынок дает быстрое обогащение. Для того чтобы владеть материальными и духов­ными ценностями, душа выделяет большое ко­личество энергии, отчего появляется ощущение счастья.

Человек долгие годы строит дом или дачу и чувствует себя счастливым, потому что нужно вы­делять энергию для создания проекта, для творче­ства, для строительства. Но вот дача достроена, и в душе человека возникают пустота и странное уныние. А потом он заболевает и умирает. Знако­мые понимающе вздыхают: «Синдром дачи, в Рос­сии это бывает часто».

Свободный рынок заставляет человека покло­няться материальным и духовным ценностям, — без этого рынок не выживет. В самой идее сверх­прибыли, конкуренции, не ограниченной нравст­венными нормами, заложен механизм истребления души.

Если Россия сможет преодолеть и обуздать дья­волизм частнособственнического мышления, тогда новая модель сможет работать на спасение всей цивилизации. Проблема в том, что механически соединить социализм и капитализм невозможно, частник обязательно победит.

Тот, кто во главу угла ставит духовные и мате­риальные ценности, неизбежно, в конце концов, от духа и сознания скатится к телу. Как бы дух, идея, коллективное сознание ни боролись с телом, ни стремились уничтожить его, результат неизбе­жен — тело победит. Их взаимная борьба и взаим­ное выживание возможны только при живой душе, при непрерывном поддержании любви и нравственности. А нравственность происходит из веры. Если же веры нет, любовь к ближнему пре­вращается в поклонение ему, а гуманизм — в мяг­котелость и самоуничтожение.

Поскольку вера в России крепнет, то, соответ­ственно, усиливается и стремление к нравственно­сти, а значит, у страны есть шанс создать новое мышление и новую идеологию. Новые принципы, закрепленные законодательно, могут привести к возрождению страны. И тогда, может быть, дей­ствительно, подтвердятся пророческие слова Э. Кейси, которые не раз звучали и до него: «Спа­сение придет из России».

С. Н. Лазарев. «Человек будущего. Воспитание родителей». Часть 5