Любовь и мораль

Когда ко мне приходит пациент, я спрашиваю, какие у него проблемы. Он излагает их. Сопоставляю услышанное с тем, что я увидел, и начинается диалог. И вот сейчас я смотрю поле мужчины, сидящего передо мной. В прошлой жизни, судя по всему, он убил свою жену из-за ревности. Значит, в этой жизни иметь семью и иметь вообще стабильные отношения с женщинами для него опасно. Но над его головой я вижу душу его ребенка. Шансов появиться на свет у ребенка мало. Он либо не будет зачат, либо погибнет. В этой жизни для моего пациента мораль, нравственность и идеалы — это все. В понятии «ревность» сокрыто не столько чувство собственности, т. е. боязнь потерять отношения, сколько боязнь потерять идеалы, нравственность, мечты и надежды. И он убил свою жену не столько за то, что она разорвала с ним отношения, сколько за то, что она оскорбила его нравственность и представления о порядочности.

В этой жизни, судя по кармическому рисунку, этому человеку не позволят иметь семью, но дети у него должны быть. Но если для него нравственность, идеалы окажутся выше любви, то за это, скорее всего, он расплатится раком предстательной железы. И этот процесс у него уже начинается. Значит, испытание он уже сейчас не проходит.

Крупный мужчина, выжидательно поблескивая стеклами очков, смотрит на меня.

— В ближайшие год-два у Вас могут быть большие проблемы со здоровьем, — говорю я ему. — У Вас должен быть ребенок, а Вы сопротивляетесь этому.

— У меня не может быть ребенка, — отвечает он. — Я католический священник, нам нельзя иметь семью.

— Вам действительно нельзя иметь семью, но детей Вам иметь нужно.

— Но ведь это аморально.

— Конечно, — соглашаюсь я. — Это противоречит морали, но не противоречит любви и высшим законам Вселенной.

— Хорошо, а если я постараюсь вести себя правильно и морально, что со мной будет?

— Во-первых, Вы поведете себя морально, но неправильно. Во-вторых, заработаете онкологию, и хорошо, если сразу не начнется обширное метастазирование.

— Так получается, Вы против морали?

— Ничего подобного. Я всегда был за мораль. Но шел к смерти, сам того не понимая. И часто в моей душе поднимались волны жестокости, но я не понимал, откуда они идут. Я считал себя порочным изначально, и часто мне хотелось убить себя, потому что я не видел изменений к лучшему. Но порочен был не я, а моя система ценностей, это я понял значительно позже.

Мужчина задумывается и молча смотрит в окно.

— Скажите, в моей работе священника есть ли нарушение высших законов?

— Да, Вы увечите души людей.

— Почему?

— Потому что в первую очередь учите их морали и нравственности.

— А чему я их должен учить?

— Людей нужно учить любви. И если нравственность сначала, а любовь потом, то это уже инквизиция. Нравственность, мораль и духовность нужно проповедовать, подчеркивая при этом, что они всегда будут вторичны, и, когда столкнутся с любовью, всегда должны уступить. Чем жестче священник ориентирует прихожан на идеалы, нравственность, мораль и порядочность, тем больше в этом того, что Христос называл законничеством, книжничеством и фарисейством. А это развращает души прихожан, они ожесточаются, сами не понимая этого. Вы можете объяснить фразу Христа, — спрашиваю я, — «Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие Небесное»?

— Ну, церковь это объясняет тем, что когда у человека меньше потребностей и земных, и духовных, он ближе к Богу, — отвечает священник.

— Давайте не будем лукавить, — говорю я. — Нищий духом, т. е. бездуховный, это подлец, негодяй и предатель, это тупой, глупый, несправедливый. У них нет духовных ценностей, и для них чувство любви ближе и понятнее, чем для умных, нравственных и порядочных, но сделавших свой ум, мораль и нравственность самоцелью и поставивших духовные ценности выше любви. Вы знаете, — спрашиваю я священника, — какая одна из самых лучших песен в мире о любви?

Он пожимает плечами:

— Ну, таких песен очень много.

— Это песня Владимира Высоцкого, — говорю я.

— Я помню, — подхватывает мужчина, — «Я поля влюбленным постелю, пусть звучит во сне и наяву: я дышу и, значит, я люблю, я люблю и, значит, я живу».

— Прекрасная песня, — соглашаюсь я, — но есть еще сильнее.

Священник вопросительно смотрит на меня.

— «Постой, чудак, она же грязная, — цитирую я, — и глаз подбит, и ноги разные. Постой, чудак, она ж наводчица.» «А мне плевать, мне очень хочется.» Когда чувства не зависят ни от физических, ни от духовных факторов, это и есть любовь.

Опять возникает пауза. Я что-то рисую на листочке перед собой, а мужчина пытается переварить то, что я сказал. Затем он спрашивает:

— Так Вы говорите, что мне суждено иметь ребенка?

Он медлит.

— Вообще-то у меня есть женщина, к которой у меня сильное чувство. Но я не считал себя вправе подчиняться ему.

— Вы в прошлой жизни не выдержали испытания, и в этой жизни Вам дали его опять. Но поскольку для Вас нравственность была выше любви, шансов пройти испытание у Вас не было.

— А как же Апостолы, которые пошли за Христом и оставили своих жен? — спрашивает священник.

— Они оставили не только жен, но и детей, детей-то они нарожали. И потом они пошли не за нравственностью, а за любовью. И смысл появления Христа в том, чтобы показать, что духовность не может быть выше любви.

— Я задам Вам один, последний вопрос, — говорит человек. — Дайте мне хотя бы один факт, который доказывает, что реинкарнация существует.

— Косвенных доказательств много, — отвечаю я. — Хорошо, тогда приведите мне хотя бы один достоверный факт существования Бога.

Возникает пауза.

— Вы знаете, — продолжаю я, — наука и религия уже не враждуют между собой, а начинают помогать друг другу в поисках истины. Я думаю, через несколько лет для официальной науки понятие «Бог» и понятие «реинкарнация» станут реальностью.

— Не удержусь еще от одного вопроса, — говорит мужчина. — Скажите, душа бессмертна?

— Ну, если рассуждать логически, — отвечаю я, — то утверждать, что душа бессмертна, это кощунство.

Я вижу недоуменный взгляд священника и продолжаю.

— С моей точки зрения, считать, что есть что-то вечное, кроме Бога, это большое заблуждение. Бог есть в каждом из нас.

Вечность меняться не может. В душе каждого из нас есть то, что никогда не меняется, то, что вечно: это Бог и Любовь. И то, что мы называем «пространством», «временем» и «материей», там не отличаются друг от друга, а все, что подвержено изменениям, вечным быть не может. Душа человека не только меняется с течением жизни. Я часто вижу на тонком плане, как происходит формирование души будущего ребенка, когда мужчина и женщина любят друг друга.

И чем меньше сексуальных отношений, тем активнее происходит развитие души будущего ребенка. Такое формирование может идти 1, 2, 3 жизни, а может быть, и больше. Иногда мужчина и женщина встречаются, невольно оскорбляют друг в друге все человеческие ценности, им не суждено вступить в сексуальную связь, и их любовь и мучение формируют душу ребенка, который родится у них через две или три жизни. И они не подозревают, что их мимолетный или длительный роман — это их духовный брак, который будет существовать несколько жизней, для того, чтобы появился гармоничный человек. Душа человека живет 1000-1100 жизней. Потом она разрушается и воссоздается заново. В конце концов, все души теряют свое личное, индивидуальное и возвращаются к Богу и становятся Богом, который есть высшая личность и высшее безличное одновременно.

С. Н. Лазарев. «Диагностика кармы. Прикосновение к будущему». Книга 4