Как побороть систему

Не представляю себе, как бы жила без Ваших книг и каким было бы мое мировоззрение без знакомства с Вашей системой. Очень рада тому, что, сознательно или бессознательно (путем приобретения личного жизненного опыта), большинство людей, с кем я работаю, имеют аналогичные с моими взгляды на жизнь. Вместе мы в своем провинциальном городе пытаемся бороться с коррупцией. Понимаю, что это смешно звучит, потому как такое явление маленькой кучке ясномыслящих людей не победить. Но все же мы делаем попытки.

Я журналистка, практикующаяся на публикациях о судебном беспределе в нашем регионе. И вот картина сегодняшней российской действительности.

Наше издание неоднократно рассказывало о махинациях заместителя председателя нашего областного суда (их очень много, всего и не перечислишь сразу). В один прекрасный момент к нам подошли люди от этого судьи и попросили не лезть в их бизнес. Апофеозом цинизма всей этой ситуации является не то, что нам намекали не лезть туда, куда не следует, а то, что федеральные судьи называют свою работу по вынесению решений от лица государства «бизнесом».

Не питая иллюзий, я понимаю, что рано или поздно эти люди нас раздавят, для этого есть много рычагов – бесконечные иски к организации, проверки и личное давление. Бросить эту работу не могу, – если не я и не такие, как я, то кто тогда сможет изменить хоть что-нибудь в нашей стране?!

Сергей Николаевич, и все же остается непонятным, почему коррупционные связи – такие прочные, как монолит, ни с какой стороны не прошибаемые, а светлые и поистине чистые намерения и действия во имя их исполнения – всегда такие зыбкие, как песок? Почему нас так легко растереть в пыль, если наше дело правое?

Очень интересно узнать Ваше мнение: каким внутренне должен быть человек, чтобы победить коррупцию в судебной системе?

***

Хочу рассказать, как мой племянник работал на выборах. Он первый раз это делает и в дальнейшем зарекся ходить на участки. Их, следователей, послали следить за порядком.

Он звонил своим коллегам. Там были драки, выгоняли наблюдателей всех партий, избивали их. После окончания голосования подошел к урне мужик с огромной пачкой бюллетеней. Мой племянник поймал его за руку. Подошли другие представительные мужички и спросили нежно: «Ты ведь долго учился, чтобы стать следователем? Строевая и физическая подготовка плюс юридическое образование. Так вот, если не хочешь забыть, что у тебя есть профессия и работа, отойди от урны».

Кстати, племянник говорит, что сейчас следователей и оперативников катастрофически не хватает. Он говорит: никто уже не расследует дела, мы не успеваем их даже фиксировать, оформлять, укладываясь в сроки. Он работает еще и дознавателем. А нагрузка – как на троих-четверых следователей. Спит по 4 часа. Все время на ногах и на нервах. А ведь у него табельное оружие.

Всех более или менее опытных следаков разогнали или сократили. Оставили только мальчиков с периферии и тех, над которыми висит армия. Суды тоже стоят. Прием граждан больше не ведется – все в приемные дни просто сдают свои бумаги, а судья их складывает на потом.

Мне повезло, мое дело уже решили, полгода ждала. Дальше меня «обрадовали» – решение суда можно получить только через полгода, в лучшем случае. Но если я попрошу юриста составить решение, то судья его может подписать. Нанять юриста, чтобы он сделал работу за судью по моему очень простому делу, в принципе, не дорого, – от 8000 до 15 000 рублей.

Суды стоят. Полиция делает вид, что работает. Так и живем. Но в любовь и в себя верим.

***

Уже много лет читаю Ваши книги. Чувствовать, что там написано, я начинаю только сейчас. Понял, что когда ориентируешься на любовь, процесс очищения запускается как бы автоматически. Даже если еще очень плохо определился с основными зацепками.

К вопросу объединения народа самостоятельно. Получается, что нам надо выходить тысячами на площадь не только после выборов, но и в обычное время, с требованиями изменить очевидное положение вещей в какой-либо области нашей жизни – социальной, экономической, политической. Например, собраться и потребовать запретить продажу в аптеках экзоморфина, из которого делают страшный наркотик «крокодил».

Вопрос: как нам это делать практически? Для выхода на Болотную потребовались неправильные выборы. Это мощный повод. А как быть с массой мелких поводов? Ведь люди живут в повседневных заботах и только обсуждают эти проблемы между собой.

Я слышал о том, что если баран спрыгнет с обрыва, то за ним устремятся все овцы. У них стадный инстинкт очень силен. Дело в том, что любая стая не может существовать без вожака.

Когда вожаком становится самый сильный, умный, энергичный, думающий в первую очередь о своих соплеменниках, шансы на выживание у такого сообщества повышаются. Все члены племени подсознательно подражают вожаку. В любом племени всегда было два вожака: шаман, то есть духовный лидер, отвечал за стратегию, за будущее, а вождь племени – за тактику, за настоящее.

Подражая лидерам, люди быстрее развиваются. Нравственное состояние духовных и светских лидеров – это мощный ориентир для всех граждан, особенно в языческом обществе, каким был Советский Союз и какой является нынешняя Россия. Именно поэтому в Советском Союзе из Ленина и Сталина делали небожителей, у которых не могло быть недостатков. Они были непогрешимы, – так же, как компартия и советская власть. И «отцом народов» Сталина называли неслучайно (эту терминологию заимствовали у церкви), ведь восставать против отца родного – как-то не с руки.

Любые объединения были запрещены, – так сказать, «больше трех – не собираться». Социалистическое государство истребляло любые негосударственные формы объединения, поскольку они могли превратиться в оппозицию. Подобно тому, как церковь истребляла оппозицию, называя ее еретичеством, так же и государство уничтожало любые самостоятельные объединения. Попытка создать партию, религиозное течение, философское объединение – все это безжалостно пресекалось. Люди, собравшиеся для занятий йогой, могли угодить в тюрьму. Устраняя оппозицию, государство лишало самое себя возможности развития и изменения.

Когда рухнул Советский Союз, оказалась парализована вся система, и все вернулось к самым азам – к первобытнообщинным моделям управления. Племена в виде бандитских группировок сражались за территорию, уничтожали друг друга, отвоевывали у слабого государства заводы и фабрики. Криминальное мышление у оставшихся в живых бизнесменов и политиков было вполне закономерным. На смену первобытным отношениям явились рабовладельческие, бандитский беспредел закончился.

Люди стали жить, что называется, «по понятиям». В конце 90-х в России воцарились отношения, характерные для тюрем. Это был, как заметил один журналист, созданный Ельциным паханат. В безнравственном обществе демократия невозможна. Коммунист Ельцин разрушенную модель коммунизма заменил противоположной. «Берите суверенитета и свободы, сколько захотите!» – искренне предлагал он всем. Это была столь же наивная языческая модель мира: все станут свободными, богатыми и счастливыми.

Ельцин активно разрушал государство и его главные институты – спецслужбы, МВД и армию. Под видом реформ происходил целенаправленный демонтаж государства. Ущербная модель мира дала соответственные результаты. Россия стала расползаться на глазах, как туалетная бумага. Хабаровский край и Татарстан перестали платить налоги. Чечня не только отказалась от уплаты налогов, но и заявила о своем полном суверенитете.

Ущербная модель мира бросила Ельцина в объятия американских друзей. Наверное, он искренне верил, что полное порабощение России Соединенными Штатами приобщит ее к благам цивилизации. Принятие ущербной конституции, в соответствии с которой у народа отнимались основные права, тоже, вероятно, воспринималось как очередной шаг к демократии и свободе.

Когда картина мира неверна, человек обречен вернуться к основной, базовой модели мира: он начинает жить своими личными интересами, – в лучшем случае, интересами своей семьи. И ради защиты этих интересов он пойдет на любое преступление против общества и государства.

Социалистическая модель была неверна. Люди не верили в Бога, а потом перестали верить и в светлое будущее. Осталось только «светлое настоящее», а именно: собственный эгоизм, деньги, квартира, машина. В лучшем случае, в систему ценностей входили семья и дети.

У представителей Кавказа, Татарии и других национальных территорий забота о семье дополнялась и национальными интересами. Объединение на национальной и религиозной основе позволяло как-то выживать в умирающем государстве. Национальный вопрос всегда обостряется, когда государство слабеет. Обострение национального вопроса – это признак явного ослабления государства и его скорой гибели.

Для того чтобы современной России выжить, нужно не только укрепить государство, не только заставить чиновников работать в первую очередь на страну. Для того чтобы объединить Россию, мало иметь сильное полицейское государство. Разные национальности оно еще сможет объединить, но разные религии, конкурирующие между собой, ему примирить не удастся.

Когда юридические законы станут обязательны для всех, тогда снизится актуальность национального вопроса. В языческом государстве разные национальности объединить невозможно, поскольку на первом месте там не нравственность, а сила и связи. Если Россия останется языческим государством, национальный конфликт будет нарастать и закончится либо деградацией и вымиранием русского народа, либо его активным протестом и распадом страны. Если же, как в иудаизме, нравственность, то есть закон, станет важнее силы, тогда многонациональное государство сможет выжить.

Для того чтобы выжило многоконфессиональное государство, необходима цель, которая может объединить все религии. Десять заповедей одинаково священны и для евреев, и для христиан, и для мусульман. Все религии равны перед законом высшей нравственности, перед Божественными заповедями. Сутью любой религии, исповедующей единобожие, является познание Бога, служение Ему, единение с Ним, уподобление Ему. Религии могут объединиться только через веру и нравственность.

Для того чтобы Россия выжила, сначала нужно обеспечить равенство всех кланов и национальностей перед человеческими законами, а потом – равенство всех религий перед Божественным законом.

Если юридические законы России будут защищать нравственность и веру, страна выживет. Если законы существуют сами по себе, они становятся средством наживы для полицейских, прокуроров, адвокатов, судей. Если закон не служит Богу, он будет служить маммоне.

Там, где нет веры и любви, не будет и нравственности. Там, где нет нравственности, не будет справедливости. Многим кажется: свергни плохую власть – и появится хорошая, требуй справедливости и законности – и все упорядочится. Но строить стены, если разрушен фундамент, – это, мягко говоря, наивно. Россия не одно столетие билась за справедливость. Сначала – ненавидя царей и мечтая свергнуть монархию, потом – ненавидя компартию и мечтая отменить удушающую коммунистическую диктатуру.

Последние двадцать лет в стране снова царит ненависть, – на сей раз к тем, кто разворовали страну и теперь подводят ее к катастрофе. Вот только моделей мира никаких уже не осталось.

Монархия оказалась в России бездушной и жестокой, социализм – бесчеловечным, нынешний капитализм – катастрофическим. На самом деле, все эти три периода объединяет языческое мышление, которое, в первую очередь, связано с рабской психологией.

Многие полагают, что рабское мышление присуще только рабу, но никак не господину. В действительности же, тот, кто сам хочет быть господином, а другого при этом сделать рабом, имеет такое же рабское мышление. Такое мышление, в первую очередь, обслуживает основные инстинкты. Такое мышление игнорирует любовь и нравственность, как только оказываются ущемлены власть, денежные доходы, сила и благополучие.

Языческое мышление подразумевает, что все решает только господин, а у раба нет права голоса. Это полное отсутствие обратной связи. Поэтому цари делали, что хотели, а закрепощенный народ не имел возможности ответить. Поэтому компартия, высшие чиновники могли совершать чудовищные ошибки и производить эксперименты над народом, опять же не встречая никакого сопротивления. Поэтому двадцать лет страну грабили, разрушали, как хотели, – и по-прежнему никакой обратной связи, в очередной раз – полное бесправие народа.

Власть без обратной связи начинает сходить с ума. Если нет наказания за безнравственное поведение, человек становится преступником и может деградировать до крайней степени разложения.

Любопытная тенденция. Русский царь за копейки продал Аляску Америке, и никто не мог возмутиться, ведь все решения принимались только наверху. Критика снизу, другое мнение считались преступлением. В советские времена Хрущев отдал Казахстану и Украине огромные территории, принадлежавшие России, и никто не осмелился сказать слово против. Система обратной связи была полностью уничтожена. Страной управлял полусумасшедший человек, но корректировать его поведение было невозможно. Он делал, что хотел, забыв об интересах государства. Разве что головы не рубил.

Сталин же истреблял людей миллионами. И вроде бы даже заботился о государстве. Его общепризнанная непогрешимость приводила к чудовищным ошибкам. Критиковать его равносильно было смертному приговору. Одна только его параноидальная уверенность, что Гитлер не нападет на Россию, привела к гибели не одного миллиона человек. А сотни тысяч бессмысленно погибших солдат, обязанных прорвать линию Маннергейма ко дню рождения вождя… А взятие Берлина в жестко намеченные сроки, что опять же повлекло гигантские потери…

Последний вождь Советского Союза также имел ущербную модель мира. Разрушить обороноспособность собственной страны, для того чтобы угодить противнику и помириться с ним, – на такое может пойти только умственно отсталый человек. Однако Горбачев, оказавшийся рыхлым и слабым политиком, пошел еще дальше. Любой школьник знает, что для реформ нужны деньги. Антиалкогольная компания, подорвавшая бюджет страны, превращала реформы в самоубийство. Но протестовать против бездарных поступков руководителя никто не смел, – рабство было в крови у всех.

Когда Горбачев отдал 50 000 квадратных километров рыбных нерестилищ в Тихом океане, севернее Камчатки, никто не возмутился. Страну раздавали, распродавали по частям, а критиковать эти действия и протестовать никто не стал.

Ту же тенденцию продолжил Ельцин, пытавшийся продать американцам все главные месторождения страны. Первый Президент собирался продать Россию не в розницу, а оптом – сразу и целиком. Естественно, он рассчитывал на свои тридцать сребреников. Но как-то не заладилось. Наверное, в России тогда впервые возникло подобие обратной связи. Губернаторы, понимая, что их продадут со всеми потрохами вместе с месторождениями, как-то заартачились, и процесс полной продажи страны не состоялся.

Сейчас в России впервые оформляется гражданское общество, в котором ненависть к власти сменяется требованием реальных реформ. Но это только начало. А чиновники, привыкшие к отсутствию контроля и наказаний за свои преступления, продолжают приватизировать функции государства и распоряжаться ими по своему усмотрению. О нынешнем положении в стране достаточно красноречиво пишет пресса.

Приведу цитату из газеты «Аргументы недели».

Мы смеялись над переименованием милиции в полицию. Мы в стыде закрывали глаза, глядя на Парад Победы, который Верховный главнокомандующий принимал сидя в кресле. Мы в ужасе смотрели, как Госдума ратифицирует пакт Медведева – Столтенберга, по которому Норвегии отходят 90 тыс. кв. км богатейших спорных территорий. И безумная вспышка казнокрадства – тоже примета «эпохи Медведева». Разумеется, не он ее инициировал. Имеется у Медведева и любимая «игрушка-погремушка». Речь о модернизации страны. В итоге мы получили загубленное станкостроение, потерянные космические аппараты, падающие спутники и раздавленное авиастроение. А также айфон в подарок президенту и школьные планшетники от Чубайса, сделанные в Европе и предлагаемые нам по двойной цене.

Главная беда России кроется в менталитете ее народа, в отсутствии механизма обратной связи между властью и народом. Это последствие традиции, которая тянется еще со времен крепостного строя. Это безнаказанность чиновников, отсутствие контроля над ними. Это результат рабовладельческих, феодальных отношений. Чем слабее закон, тем сильнее чиновник. Если слаба нравственность и, соответственно, законность, люди будут игнорировать все правила. В такой ситуации только сильный, жесткий чиновник может навести порядок и спасти государство. На время, конечно. В безнравственном государстве сила и полицейский контроль могут только растянуть агонию.

Закон должен защищать нравственность. Закон должен защищать любовь и веру. Закон должен защищать единобожие. Уголовные и административные законы должны исходить из Десяти заповедей, иначе любое общество быстро скатится к торжеству животных инстинктов. Законы будут защищать тех, у кого власть и деньги, это вызовет озлобление и хаос, а полицейские меры загонят этот процесс внутрь, что рано или поздно закончится закономерным взрывом.

В нынешних условиях научные достижения на фоне нравственного разложения – это прямой путь к апокалипсису. Наше время интересно тем, что люди избавляются от иллюзий. Уходит надежда на доброго дядюшку царя, который позаботится, накормит и оденет, а также восстановит справедливость и накажет виноватых. Уходят надежды на батюшку священника, который и к Богу нас приведет, и грехи наши снимет, и помолится за нас. «Царствие Божие внутрь вас есть», – говорил Христос.

Сейчас, наверное, впервые мы начинаем преодолевать свою рабскую психологию. Народ должен постоянно контролировать власть и требовать, чтобы она действовала в интересах общества. Нужно реализовывать многочисленные механизмы обратной связи. Необходимо развитие правильной картины мира.

Все религии равны перед Богом и перед Божественными заповедями. Все люди равны перед гражданскими законами. Каждый человек должен отвечать за содеянное. Если священник пытается увести грешника от наказания за нарушение Божественных законов, судья будет уводить преступника от наказания за нарушение законов человеческих.

Священник, за деньги прощающий грехи, – это первый шаг. Судья, за деньги прощающий преступления, – это шаг второй. Люди, переставшие уважать Божественные и человеческие законы, – это шаг третий. Режим Содома и Гоморры, поклонение своему животному началу – это шаг четвертый. Пятый шаг – это уже окончательное завершение процесса распада.

Для того чтобы спасение стало возможным, необходимо восстановление веры, – при этом любовь к Богу должна занять первое место, а инстинкты должны отойти на второе.

Никакой чиновник не сделает это за нас. Каждый человек сам, лично должен привести в порядок свою душу, правильно расставить приоритеты, создать целостную, гармоничную модель мира.

Народ становится сильным, когда есть идея, объединяющая всех. Нужно бороться не против кого-то, а за что-то. За спасение души, за восстановление нравственности, за ответственность чиновников перед народом, за участие народа в решении главных вопросов. За то, чтобы не разрушались образование, наука и культура.

Необходимо проводить референдумы по жизненно важным вопросам. Надо принять законы о контроле и наказании безнравственных чиновников. Нужно постоянно создавать новые механизмы контроля над властью, развивать законы, укрепляющие нравственность, а не ослабляющие ее.

Работы много. Главное, чтобы у нас была правильная модель мира и цель впереди, – тогда любые трудности преодолимы.

С. Н. Лазарев. «Опыт выживания». Часть 6.

2012 г.

Подробнее о книге