За любовь нужно бороться, в первую очередь — меняя себя

Наступает конец тысячелетия.

Нужно как-то его ознаменовать, подвести итоги, обобщить то, что я сделал. Чем понятнее прошлое, тем легче ра­ботать с будущим.

Перед семинаром я решил при­нять несколько человек.

Поскольку я настроен на максимальное обобщение всех проблем, то и на прием, подсознательно взаимодействуя с моим по­лем, придут те люди, помощь которых поможет мне разобраться в своих поисковых проблемах.

Я рассчитывал, что прием будет длиться около двух часов. Он длился больше шести.

В основном из-за двух женщин. Поразительно, я никак не мог им объяснить, что они неправильно воспринимают мир. Два тяжелейших случая.

Причем ни болезни, ни несчастья, а именно психологическое состояние обеих женщин. Вот входит первая.

— Я рада, что Вас увидела, — говорит она ров­ным голосом, — В принципе я для этого и при­шла. Но попутно меня волнует еще один вопрос.

Правильно ли я поступила?

Я полностью управля­ла первым мужем и, похоже, я его этим убила.

И когда я решила выйти замуж во второй раз, я сказала себе: «Буду полностью уступать во всем».

У него были серьезные недостатки, но я не позво­лила себе высказывать осуждение или недоволь­ство, он был серьезно болен и требовал заботы, я все это выдержала.

Но недавно он объявил о том, что влюбился в другую, и ушел.

Я могла бы его задержать, оставить рядом с собой, но не стала убивать в его душе любовь — и отпустила.

Он сейчас там счастлив, у них родился ребенок.

Так вот, правильно ли я поступила?

— Трудно сказать, — говорю я, — Вообще-то за любовь нужно бороться, в первую очередь ме­няя себя. В чем-то Вы поступили правильно, но я не могу понять, в чем дело.

Женщина смотрит на меня с сожалением:

— Вы знаете, я вас увидела, этого мне доста­точно. Может быть, не будем копаться в моих де­лах. Надо просто жить, и жизнь расставит все по местам.

Мне осталось сказать «да» и отпустить ее с ми­ром.

Моя диагностика берет только грубые поле­вые структуры, деформация которых связана с те­лом, судьбой человека достаточно жестко.

Тончай­шие моменты я могу чувствовать, но я их не вижу.

Подстраховка и воздействие уже сработали, когда она пришла на прием. И я сейчас не могу взять точную информацию, поле выровнялось.

Но я чувствую, что она заваливается. И для нее ситуа­ция становится все более опасной.

— Не уходите, — говорю я, — у Вас что-то не­благополучно.

— Но я ведь не отрекаюсь от любви к мужу. Я до сих пор люблю его, — говорит она.

— Вы знаете, идите посидите, поработайте, мо­жет быть, картина прояснится, — предлагаю я.

Она вопросительно поднимает брови, встает и уходит.

Входит следующая пациентка. Она взвол­нованна, и проходит некоторое время, пока она успокаивается. На ее миловидном лице видны сле­ды сильных переживаний.

— У меня с юности были проблемы с мужчина­ми, — говорит она, — И гордость, и повышенная ранимость. Прощать я не умела.

И вот я влюби­лась. У нас все было великолепно. Я любила его и видела, что он любит меня. И все потихоньку шло к свадьбе. Наверное, не было никого счастливее меня.

И вдруг на празднике он исчезает и не зво­нит мне несколько дней. Я сходила с ума все эти дни.

Позвонил он только через неделю, и как ни в чем не бывало предложил встретиться.

Я обругала его и швырнула трубку. Потом я отошла.

И когда он позвонил, я была готова простить его, а оказа­лось, что ту неделю он пропадал с женщиной, с которой недавно познакомился.

И после нашей те­лефонной размолвки он опять пошел к ней и при этом еще хотел встречаться со мной.

Я не могла понять, почему он так издевается надо мной. От­ношения наши не получились.

Через несколько месяцев он позвонил мне из другого города и ска­зал, что по-прежнему меня любит. Но за это время успел жениться на той женщине.

Я ему говорю: «Если ты меня любишь, как ты мог на ней женить­ся?»

А он что-то мямлит в свое оправдание и по­вторяет, что меня любит.

«Но если ты любишь, — говорю я ему, — приезжай ко мне, разводись с той женщиной, пока не появился ребенок, когда появится — будет поздно».

Он мне начинает что-то врать и опять говорит, что меня любит.

«От этой женщины у меня не может быть детей, — объясняет он, — Она проститутка и к тому же пьет».

Проходит какое-то время, и он по-прежне­му звонит мне и признается в любви. А потом я узнаю, что у него родился ребенок от этой женщи­ны.

И эта пытка продолжается по сей день. И сей­час я в жутком состоянии, у меня развалена вся нервная система. Помогите мне разобраться, что происходит.

— Понимаете, — говорю я, — Женщины в ва­шем роду научились любить, но не научились му­читься.

Когда мы испытываем озарение любовью, через это чувство мы выходим на самые сокровен­ные структуры бытия.

Но прикосновение к этим структурам смертельно, если душа грязная. По­этому многим людям закрыто чувство настоящей любви.

А уж если вы эту любовь испытываете, то она хоть на какое-то время должна очиститься от всего человеческого.

То есть вы должны научить­ся сохранять любовь, когда рушатся отношения с любимым человеком, когда происходит крах ва­ших желаний, когда вы оскорблены как женщина, когда разрушается ваша жизнь и надежда иметь детей и семью.

Если вы сохраняете любовь и не ищете виноватых, только тогда вы можете иметь человеческое счастье в том размахе, каким его определила ваша любовь.

Сколько в этой жизни мы человеческого получаем, столько мы должны его потерять.

А в большой любви сокрыты колос­сальные человеческие ценности — это будущее, огромная возможность наших потомков и нас са­мих в следующих жизнях.

И если мы эту любовь удерживаем и не отрекаемся от нее, мы обеспечи­ваем будущее себе и потомкам.

От этого колоссального богатства можно впасть в зависимость и умереть, лишиться будущего.

Спастись можно, увеличив устремление к Божест­венной любви, то есть сохраняя любовь тогда, ко­гда рушится все то, во что она превращается: бу­дущее, дети, семья, отношения с любимым челове­ком.

Вас могли очистить смертью, могли очистить болезнями или несчастьем. Вам дали самый щадя­щий вариант — через другого человека. И Вы его наотрез отказываетесь принять.

— Но почему же тогда он мне все время гово­рит о любви, зачем мне врать? — с мукой спраши­вает женщина.

— Он не врет, — говорю я, — Без любви в душе эту пытку вы не выдержите.

Своим призна­нием он Вам помогает сохранить любовь в душе и пройти то очищение, которое Вам дано Богом.

— Но зачем же ему нужно было так истязать меня?

— Поймите, он здесь ни при чем. Ваше внут­реннее состояние определяет, что с Вами происхо­дит.

Я смотрю в глаза женщины и вижу, что она меня не понимает.

— Вы знаете, пойдите посиди­те, поработайте, — говорю я ей, — Попробуйте увидеть Божественную волю во всем. Попробуйте сохранить любовь вопреки всему.

Она вытирает слезы и уходит. Потом приходят еще два пациента, но я не помню, какие у них были проблемы и что я им говорил. Там все было достаточно просто.

Я сижу за столом и смотрю в окно. Сейчас зай­дет первая пациентка, которая отпустила своего мужа.

А я пока не разобрался, в чем дело. Любое обобщение и понимание доходят до какого-то уровня.

Если же корни ситуации уходят глубже, человек меня не понимает, как бы правильно я ни говорил.

Я вижу, что в этой женщине стремитель­но растет программа самоуничтожения. Сейчас она уже раз в 8 больше, чем была в начале при­ема.

И вот она заходит, садится и начинает гово­рить. И я понимаю, в чем дело.

Придя на прием, нужно отрешиться от своей воли, от своих жела­ний, от своей жизни. Чем больше скорость про­цессов на приеме, тем опасней неправильная ори­ентация.

Эта женщина не отказалась от управле­ния, она и сейчас сидит и управляет мной, подсказывая, что я должен сказать и что сделать.

Сначала она давила первого мужа и считала, что закрыла эту тему полностью, уступая второму.

Но она просто стала давить себя и управлять собой.

Внешне она принимала ситуацию, а внутри посто­янно происходили раздражение и претензии.

Ко­гда все это накопилось в опасной степени для жиз­ни ее мужа, он интуитивно переключился на дру­гую женщину, но опять же не он ушел, а она его отпустила.

— Вы можете отказаться от любви, — сказал я ей, — но совершенно не можете отказаться от управления.

Даже если Вас будут убивать, Вы бу­дете давать советы и пытаться управлять этим процессом.

Ваша концентрация на воле и управле­нии за время приема выросла настолько, что Вам уже не обойтись без серьезных последствий, — объясняю я, — Вы в очень серьезном положении, попытайтесь это понять.

— У меня есть шансы? — спрашивает жен­щина.

Я пожимаю плечами.

— Пока вы на приеме, они у вас есть.

— Что мне делать?

— Попробуйте потерять волю, управление и жизнь и сохранить одну любовь к Богу.

В глазах у женщины появляются слезы.

— Я, кажется, начала понимать, в чем дело, — говорит она.

— Посидите еще час, подумайте, — предлагаю я, и она выходит.

Заходит вторая пациентка.

Кажется, все про­сто, у первой идет обожествление воли, у вто­рой — обожествление желаний.

И когда раньше я объяснял человеку причину и механизм преодоле­ния, меня понимали, и ситуация, здоровье и судьба менялись.

Потом я понял, что воля и жела­ние перетекают друг в друга, гордыня сменяется ревностью, и наоборот.

И преодолевать нужно за­висимость от обеих сущностей.

Но так туго у меня еще никогда не шло. Значит, наверно, была какая-то причина, подпитывающая их зацепленность.

И чтобы убедить их, мне нужно было под­сознательно выходить на корни ситуации, испы­тывая при этом большие перегрузки.

Опять не сработал мой механистический подход.

Снял за­цепку за желания, потом за управление, и ты здо­ров. Почему же так тяжело прошел этот сеанс?

Объяснить это я не смог.

«Наверно, что-то на се­минаре должно быть», — думал я.

Кстати, по­следние несколько месяцев я заметил хорошую тенденцию. Раньше я проводил выступления, в начале которых диагностировал зал.

И видел су­щественную разницу, происходящую после вы­ступления. Состояние зала по мере моих исследо­ваний улучшалось более масштабно и на более долгие сроки.

Около года назад я заметил следу­ющее: в первый день приходят люди подготовлен­ные, все знающие.

Во второй день — новички и часть тех, кто был на первом выступлении.

Так вот, поле зрителей второго дня было гораздо луч­ше, чем первого.

Я объяснил это тем, что зрители входят в контакт друг с другом и происходит передача информации и изменения, которые за­крепляются лекцией.

В ноябре 2000 года у меня были проведены вы­ступления в Питере. Все прошло так же.

В первый день энергетика неважная, во второй — прекрас­ная.

Через неделю начинаю выступать в Москве. Смотрю поле зрителей в зале и не могу понять, что произошло.

Поле уже чистое, и связано это не со зрителями в Петербурге, а непосредственно со мной.

Что из того следует. Раньше изменения были возможны при непосредственном контакте и работе с информацией.

Сейчас, когда я работаю на гораздо более тонких уровнях, сначала проис­ходит очищение зала, а потом уже непосредствен­ный контакт и работа.

Причина и следствие меня­ются местами. То, что на внешнем плане оказыва­ется причиной, на тонком плане оказывается следствием.

С. Н. Лазарев, «Диагностика Кармы 7»         

Подробнее о книге