Одесская коммуналка. Будни и жизнь

О том, как важно слушать бабушку и не спорить.

— Так, Циля, завтра я иду на морэ, с рэбенком , поэтому собираться надо уже седня.

— Мама! Та шо там собираться? Трусы и панамку и усё!

— Трусы и панамку — это ты своему Изе будешь брать. А рэбенку надо на морэ покушать.

— На морэ надо купаться и загорать.

— Ойц!, вот тока не надо мине лечить. Три раза искупается, потом три раза позагорает и уже голодный. И шо, мине идти покупать вокзальные пирожки, для рэбенка?! Это ты своему Изе можешь покупать усё шо завгодно, а потом лечить касторкой.

— Мама! Та делайте шо хотите...

— Шо то я не пОняла! А я у тибя спрашивала разрешения? Сейчас пойду свару курочку.

— Курицу! На пляж! Курицу надо в поезд , на пляж надо что-то полегче.

— Циля! Яйцо курицу не учит. Рэбенок съест куриную ножку утром, дома, на завтрак и с радостью будет купаться у морэ. И сыпать пэсочек у вэдерочко и делать бабушке пасочки и нервы. А потом скушает булочку с маслой. И пойдем домой.

А вы с Изей, пока мы с Левочкой на морэ, можете подумать, за то, шо рэбенку пора иметь сестричку.

— Мама!!

— Шо мама? Пока я у своем уме, я должна иметь ещё и внучечку.

Ай, как мы её будем наряжать!..у платьюшко, у тухельки, у бантики!

Понятно!?

Левочка! Иди до бабушки, детонька, будем кушать творожок...

*****

Как правильно знакомиться с женщиной на пляже.

Мадам, тута, возле Вас — сильно занято или не очень?..

—Тута, возле миня обычно муж, но сейчас он в морЭ.

— А я, извиняюсь, он в морэ купается…или ходит…в данный момэнт?

— А шо Вы имеете предложить?

— А шо я могу? Нет, я вообще могу… но я хотел спросить за шезлонг...

— Господи, ну так спрашивайте!

— Так возле Вас шезлонг, сильно занятый или не очень? Вот на нем полотенечко, оно Ваше, или шо?

— Или шо! Раз лежит , значит занято.

— Но оно лежит в одиночестве уже 40 минут. Может хозяин ушел купаться и утонул? Если утонул, то я прилягу?

— Здрасте! Та никто не утонул. Эта зараза, моя подруга Симочка, вообще не пришла, а я ей место заняла.

—Так можно с Вами рядом тута прилечь? Или шо?

— Давайте вернёмся к вопросу, шо Вы мине можете предложить?

— За шезлонг?

— Нет, за сегодняшний вечер.

— Значит, муж таки ходит…

— Мужчина, это Вы вокруг миня ходите второй час, уже шо-нибудь родите наконец! Типа бокала шампанского, к примеру.

— Шампанское в такую жару?!

— Так Ви можете же и не пить!..

*****

Как завоевать расположение свекрови.

— Сарочка, а шо у нас сегодня на ужин?

— Сёма, на улице пока ещё тока завтрак. Я за ужин ещё не думала.

— А может, на ужин винегретик?

— За винегретик надо было думать вчера, там свекла долго варится.

— А мама делала по одесски, сырой винегрет.

— В смысле «сырой»?. Это шо сырую свёклу жевать?

— Та, не…ты позвони, она расскажет.

— Ой, ей тока позвони… — Мама, а Ваш Сёмочка очень хочет Ваш винегретик, я забыла рецептик, напомните.

— Здрасьте, она забыла… она и не знала! У вас в вашем Задряпинске и не знают про нормальную еду для людёв, тока знают для поросят и адиётов.

Слухай сюдой, пока я жива и шо-то помню.

Идёшь делать базар. Нужна морковка, бурачки, картошачка, соленные огурчики, квашенная капусточка и масло-жаренная семочка.

Ищешь и покупаешь, хотя у порядочной хозяйка это все всегда есть у доме. Но тебе до порядочной хозяйки ещё лет десять пешком идти.

Так. Записала?

Овощи помыть, почистить от шкурки. Надо две морковки, два бурачка и три картошачки. И порезать кубиками. Кубиками!, — а не лишь бы шо.

Приготовить казанчик, литра на три. У тибя есть казанчик?

Так. Наливаешь у казанчик чуток подсолнечного масла. Кидаешь тудой: слой морковки, слой свеколки, поверх картошачку и накрываешь крышкой.

Через пять минут, када пошел запах масла, делаешь мааахонький огонь и ждёшь минут двадцать. Крышку не открывать.

Через двадцать минуток открываешь крышку и пробуешь картошачку, она должна быть готова. Если не готова — крышку на место и жди ещё минуточек пять.

Када усё готово, то все овощи выкладываешь у мисочку и ждёшь пока остынут.

Режешь тудой: огурчик соленный — два штуки, и капусточку, и поливаешь усю ету радость маслом, то, которое жаренная семочка, пОняла?.. И будет вам пЭсня!

Бурачки покупай маленькие, как твои кулачки, хотя нет… у тебя кулаки, как у банщицы, огроменные, лучше как Сёмачкины кулачки, а морковку среднюю, как твой нос, нет лучше как Сёмачкин носик, а картошку — какую возьмёшь, такая и будет.

У тебя точно есть казанчик? Каструля не подойдёт! Если нету, я щас привезу.

— Не надо ехать мама, у нас все есть!!!

*****

Одна большая семья...

— Полина, а я не пОняла... А шо делает эта кастрУля на моей плите?..

— Шо, шо! С утра она там отдыхает.

— Я вижу, скажи «спасибо», шо я не включила газ, а то бы она сменила ориентацию в пространстве.

— Фира, шо-то ты с утра грозная, шо Сёма ночью себя плохо вел? Небось опять вместо супружеского долга храпел?..

— Та ну его… Полина, тебе каструля под шо нужна?

— Хочу затеять общественный зелёный борщ.

— О, это мысль. Щас настроим колхоз. Кира Александровна-а-а! Зелёный борщ будите? На обед.

— Ммм, а он кошерный?

— Спрашиваете, Полина варит!

— Тада буду!

— Тада с вас пять яиц.

— Даю три.

— Давайте четыре.

— Сима, у тебя с вчерашнего базара зелень осталась, давай всю. Полина затеяла зелёный борщ… общественный. А, и с тебя ещё синенькие, ты вчера пекла в духовке на икру.

— Гриша, и де вся твоя босоногая бригада? Скока можно ждать! Тетя Зина пятую сковородку оладушек жарит.

Быстро завтракать, и все бегом на море. Накупаешь их так, шобы соль блестела на волосах.

Мидии не жрать, опять дристомет будет. На обед зелёный борщ. Хто утонет, дома будет наказан, у нас общественный клозет пора мыть. Гриша, ты за старшего.

— Сигизмунд Лазаревич, шо Вы греетесь на солнышке, в Вашем возрасте надо быть поближе до кухни. Доставайте новую общественную клеёнку и накрывайте на стол.

— Кира Александровна, Вы шо, с глузду съехали?! Третий раз за сегодня Вы варите кофе! Меня не обманешь. Вы шо, хотите опять неотложку с давлением!?

— Полина, Боже мой! Какой запах! Ты кухонная фея!

— Василий Иванович, не прибедняйтесь, я знаю, шо третьего дня, Вы поставили бутылек с корочками на квас. Тащите — он готов! А я говорю, шо готов! Я вчерась пробовала.

— Соня, как твой Яша умудряется кажный день покупать свежий хлеб? Вот мы едим всегда вчерашний. Пусть сгоняет за хлебом… и сметаной.

— Всё! Полина, разливай!

— Вася, «разливай» — это команда не всегда про сто грамм!

— Боже мой, Полина, это не борщ, это ж пЭсня!

— Дитям оставьте. Их семь ртов.

— Шо-то нас мало, хто не пришел? Сигизмунд Лазаревич, Вы де? Та Ваша ложка давно тута.

— Ну…— на здоровье!

— Алишер, следующий выход твой — с пловом! 

*****

Круговорот жизни...

Легче договориться  с террористом, чем с еврейской мамой!

— Мама, оно не хочит! Оно не влезает и не хочит!

— Мусечка, Вы бы шоколад в мясорубку еще с фольгой засунули! И зачем вам мясорубка, когда есть терка?

— Розалия Моисеевна, Вы такая умная, что у Вас скоро мозг пойдет носом! И что Вы все время смотрите в чужие стороны, когда у Вас борщ? Варите свой борщ и я Вас не спрашиваю!

— Муся, Розалия Моисеевна права, шоколад надо поломать на долечки, а потом тереть на терке, зачем тебе мясорубка?

— Ну, так я ей и говору, зачем ей мясорубка, только ваша Муся это не Муся, а какой—то биндюжник, кричит и хамит пожилой женщине!

— Розалия Моисеевна, у Вас борщ, идите его солить и не думайте, что Вы самая умная, а вокруг мебель!

— Вот видите, она опять, ваша Муся! Приличные родители, надо же…

— Мама я хочу писать!

— Левочка, подожди, я тру шоколад, у мине грязные руки.

— Мама я хочу писать, я сейчас описаюсь прямо в половик!

— Муся, идите уже усадите ребенка в уборную, я только позавчера выбивала половик!

— Мама я хочу писать! Мама я хочу писать!

— Вэй, Муся, иди уже усади Левочку, я потру твой шоколад!

— Семен Иммануилович, Вы шо, опять в уборной? Выходите, тута ребенок хочИт!

— А почему Ви думаете, что я не хочу? Я только зашел!

— Так Вы всегда хочите, а ребенок только иногда. И Вы уже со вчерашнего дня там живете и не выключаете за собой свет!

— Мама я хочу писать!

— Семен Иммануилович, если Левочка пописается на половик, Вы сами будете его нести в химчистку, выходите из уборной, я вас умоляю!

— Ша! Я уже выхожу! Я так не могу, тут не дают спокойно жить и умереть! Это же не возможно!

— Семен Иммануилович! Шо Вы такое кушали, Семен Иммануилович?!

— Муся, када Ви будете ходить в уборную фиалками, я Вам сразу сообщу, а пока не делайте мине берЭменной голову и усадите уже своего Левочку на горшок!

— Муся, тебе тереть весь шоколад или половину?!

...Было обычное утро коммунальной квартиры номер четыре, в доме по Зеленой.

Муся Шнейдерман и ее мама, Хана Абрамовна, готовили шоколадный пирог, Розалия Моисеевна варила свой борщ, а Левочка, сын Муси и внук Ханы Абрамовны, очень хотел писать.

Именно в это обычное утро коммунальной квартиры номер четыре, сын Розалии Моисеевны, Йося, в парадной майке белого цвета и в синих тапках на босу ногу, торжественно вошел на кухню и сказал:

— Мама, Вы как хотите, но я так больше не могу, мама!

— Ай, Йося, не делай мине голову, ты видишь я занята и варю борщ?

— Я так больше не могу, мама, и я хочу сказать, что я таки женюсь!

— В смысле, ты так больше не могу и хочу сказать, что ты женюсь?

— Я, мама, женюсь, я хочу Вам это сказать и я так больше не могу.

— В смысле, ты женюсь и хочешь мине сказать и так больше не могу?

— Мама, прекратите повторять моих слов! Я именно это и хочу Вам сказать! Мне двадцать шесть лет и я имею право!

Розалия Моисеевна положила ложку на стол, выключила газовую конфорку и тяжело опустилась на табурет.

— То есть ты женишься?

— Да, мама, я женюсь.

— То есть ты вот так вот женишься на женщине?

— Да, мама, я решил. Я женюсь на женщине, потому что на мужчине никто не женится.

— Это еще как сказать...— философски вклинилась в разговор Муся.

— Муся Шнейдерман, если ты не замолчишь свой рот, я сделаю тибе первую группу инвалидности вот этим вот борщом, и мине не будет жалко полкило говядины, которые там плавают!— парировала Розалия Моисеевна.

— То есть ты, Йося, все решил?..

— Да, я все решил, мама, и даже не спорьте!

— То есть ты все решил, Йося, а мама может уже ничего не решать?.. И кто эта шикса, что ты на ней решил?!

— Ну, почему сразу шикса, мама? Она хорошая девушка с работы.

— Хорошие девушки не работают на трикотажной фабрике! Там работают шиксы, а хорошие девушки сидят дома и ждут, пока на них женится хорошие мальчики из приличных семьи!

— Но мама, она правда очень хорошая, мы ходили с ней в драмтеатр и в горпарк, кататься на карусели и кониках! Ее зовут Танюша Гапоненко, она живет в общежитии, она …

— Ша! Вы слышали? Гапоненко! Ее зовут Гапоненко из общежития! Мы Фельдман, а она Гапоненко!

Конечно, она хорошая, она очень хорошая! Она видит— стоит неженатый мальчик из хорошей семьи, воспитанный и одетый в приличную рубашку, так она сразу его охмурила и сделала себе личную жизнь!

— Мама, подождите…

— Так мало того, этому шлимазлу больше не нужна мама!, которая всю жизнь только и делает, шо его любит, как свою жизнь и здоровье, одевает как английского лорда, делает гефелтэфиш, который не пробовал сам Леонид Ильич, так зачем ему любить такую маму, когда у него есть Гапоненко, гойка, которая ходит в драмтеатр и катается на кониках!

— Мама, ну хватит играть театр, Вы же не в кино! Я женюсь и все!

— Значит я умру. Иди женись, делай что хочешь, на Гапоненке, на Шмапоненке, хоть на негритоске из колоний, мне все равно, я умру и у тебя не будет никакой мамы и тебе будет хорошо!

— Мама!— неожиданно твердо произнес Йося, — Я женюсь. Всё! До свидания!

На свадьбе, Розалия Моисеевна не произнесла ни слова...

Когда гости начали расходиться, она молча встала, и поджав губы, удалилась в комнату, плотно прикрыв за собой дверь, поэтому так и не увидела, как молодожены уезжали в общежитие, где решили жить после свадьбы.

Несколько раз, Йося с женой пытались утрясти конфликт, приходили в гости к Розалии Моисеевне, но она только скорбно молчала и не притрагивалась к принесенному торту.

Йося очень переживал, удивлялся неприступности мамы, а потом, с горечью констатировал факт того, что мама сдавать позиций не собирается, и визиты прекратил.

— Муся, Вы бы поговорили с Розалией Моисеевной, это же надо устраивать такую трагедию из Гамлета! Йося так переживает, так переживает, что даже похудел и плохо кушает, — сокрушалась Зина Хаскина.

— А шо я могу сделать? Это же не женщина, а железный Феликс! Можно подумать, у нее не один сын, а целая футбольная команда «Динамо»…

С Розалией Моисеевной о сыне никто заговаривать не решался, обходя деликатную тему, а сама она, при упоминании его имени, мрачнела и принималась нарочито громко звенеть тарелками.

Прошел почти год.

Был теплый майский вечер.

Возле гаражей играли в домино Зелик Абрамович, Боря Лифшиц и Вася Калюжный.

Мальчишки галдели, сидя на пожарной лестнице.

Зина Хаскина громко рассказывала что-то, по большому секрету, жене доктора Шварца, Гите Самуиловне, а сам доктор Шварц читал газету на балконе и слушал как дудит репетицию Шуберта, на трубе, за стеной, Сема Зильберман.

Но вдруг, двор словно накрыло ватой... Звуки стихли...

Костяшка домино застыла в воздухе, зажатая в ладони Васи Калюжного, мальчишки, как по команде перестали галдеть и замерли, раскрыв рот, Зина Хаскина споткнулась на полуслове, а доктор Шварц прекратил шелестеть своей газетой.

Даже труба Семы Зильбермана что-то невнятно прогудела и смолкла.

Розалия Моисеевна, вешавшая на веревку пододеяльник, удивленно оглянулась и увидела в арке дома своего сына, с женой.

В руках Йося держал большой сверток, перевязанный голубой лентой.

Под гробовое молчание, переминаясь с ноги на ногу, Йося нерешительно приблизился к маме:

— Вот, мама. Я так больше не могу и хочу сказать. Хоть Вы и может этого не хочите, но это Ваш внук Миша, который мой сын. Просто Таня говорит, что Вы должна на это посмотреть и познакомиться, потому что вы родственники...

Розалия Моисеевна молча взяла сверток из рук Йоси и заглянула в него...

— Миша?..

— Миша. Но если ты не хочешь знакомиться, то он не виноват.

Розалия Моисеевна плакала.

— Мама, прекратите плакать, мама почему Вы плачите?

— Идите уже в квартиру, я напеку оладушки, что вы проглотите язык и все зубы….

*****

— Мама, оно не хочет! Оно не влезает и не хочет!

— Танюша, так порубайте мосол, кто же лОжит в мясорубку мясо с мослами, я вас умоляю!

— Муся, смотрите в свою сторону, Вас забыли спросить!

— Таки Муся права, Таня, мясо надо порубать, — сказала Розалия Моисеевна и сняла с плиты кастрУлю с компотом.

— Мама,я хочу писать!

— Подожди, Мишенька, у меня руки грязные! Это не ребенок, это цорес майне грейсе!

Было обычное утро коммунальной квартиры номер четыре, что в доме по Зеленой...

подслушала и записала замечательная Марина Гарник 

 *****

Краткий одесский разговорник:

Шо — Бyдьте добры, повторите пожaлуйста последнюю фразу, я не расслышал.

Тю — Я искрeнне надеялся, что финал Вашего повествования будет иным.

Таки да! — Абсолютно солидaрен с предыдущим оратором.

Слушай сюда — Мaксимальное внимание, важная информация.

Шоб я так жил! — Чистосeрдечное восхищение, белая зависть, ликование.

Мамадорогая! —Удивлeние высшей степени, с нотками тревоги за ошибочный выбор.

Вы хорошо хотите — Уличeние продавца в необоснованно высокой цене на товар или услугу.

Геморрой на голову — Огромная проблема, требующая большого ресурса времени, денег и сил для своего решения.

Его ушли — увольнение, развод.

Апчём рэчь — Само собой разумеющийся факт.

Мансы — Вызывающее негодование и непонимание поведение.

От когда? — С каких пор? Как давно?

С откудова? — Недоверчиво интересуется предлагаемой ситуацией, заранее предполагая стратегию ее отрицательного развития.

Чистый поц — Откровенно глупый и недалекий человек, упускающий свое щасте.

Фифа — Привлекательная девушка игривого нрава.

Чистое здоровье! — Качественный продукт, (еда, напиток), особенно приготовленный руками мамы/бабушки, по старинной одесской технологии, передаваемой по поколениям.

Дышите носом — Таки успокойтесь и помолчите уже! 

Запулить — Запустить, опубликовать, разместить, пустить слух и т.д.

Сделайте чтоб я Вас искал! — Пропадите из виду, исчезните, прекратите. Оставьте миня уже в покое!

Две большие разницы — Серьёзный нюанс. Далеко не одно и то же.

Есть один момЭнт — Нюанс, деталь, акцент.

Бебихи — Вещи, пожитки.

Вам не вытошнит?.. — Намек на слишком высокое требование или цену.

Щикарно — Высшая степень восторга.

Ой вэй! — Озадаченность, граничащая с возмущением.

Шовыгаварите! — Удивление высшей формы, с нотками осуждения.

Кудой; Тудой; Сюдой; — Направление движения с характерной жестикуляцией...

Ойц! — междометие, выражающее бурную реакцию на что-либо, эмоциональная окраска которого меняется в зависимости от ситуации.