История об освобождении от уныния — «Мне радостно сегодня»

Дорогие друзья!
Рады вас приветствовать!

В марте этого года в Клубе С.Н. Лазарева читателям была предложена традиционная вовлекающая творческая задачка — написать рассказ по цепочке.

Участники получают первые три слова — начало повествования — и далее один за другим каждый добавляет еще три слова, потом еще три слова и так дальше, чтобы получится рассказ со смыслом. Это уже третий успешный опыт сотворчества, и сегодня мы с радостью делимся со всеми читателями историей, которая родилась общими стараниями участников Клуба С.Н. Лазарева.

История про то, как Кот и его друзья преодолевали уныние.

У Петровича был Кот — большой, рыжий, усатый. С философским взором в невинных глазах чистой смарагдовой зелени. И морда такая задумчивая, а временами задумчиво-шкодливая. В общем, хороший Кот, обстоятельный.

Тут надо заметить, что Кот, в общем-то, был сам по себе Кот, самодостаточный и независимый. Кота однажды нарисовал Волшебник, но усатому скушно было сидеть в картине, и он сбежал.

Кот обожал приключения, а из странствий своих всегда возвращался к Волшебнику, очень по нему скучал.., ну, и по котлетам еще.

Но однажды...Тут надо с самого начала...

Была весна... Звенело птицами, благоуханными ветрами, веселыми трамваями, задорными пацанами-скейтбордистами, журчащими ручьями с корабликами, мурлыкало котами, алело тюльпанами, хохотало кучерявой малышней на качелях, влекло кофейно-булочковыми ароматами из кафешек...

Кот уже три часа поджидал кошечку, которую приглядел намедни, пухленькую, в серебристо-серой шубке и с глазами, как небесная лазурь...К кошечке у Кота был сурьезный разговор: он с утра причесал усищи и потерся об куст жасмина, а в клумбе с тюльпанами заховал вчерашнюю сардельку, — и все это для нее.

И тут...Она... Тонкая, звонкая, с сумашедшинками в огромных глазах.

И шлейф Божественных ароматов из ее сумки...

— Опять пирог испекла, подружкам понесла, щас чаи гонять засядут, будут друг дружке за жизнь плакаться.

— Надолго это у них?...
— Часиков до шести, потом им пироги уже нельзя.

— От Насти пахнет пирогааааами, и холостые мужикиии — тайком бегут ее понюююууухать, от баб с шанелью номер пять!

— От так-то...— басом спел сидящий на скамейке мужчина, в легкой элегантной небритости и при галстуке, с озорным прищуром печальных глаз, брюнет, лет 30-ти-40-ка.

— Ошеломляющая женщина, да?...Эххх, жаль я не мужик...

— А Вы, собственно, кто будете? — поинтересовался Кот.
— Петрович я, домовой ейный...
— А Она знает, что Вы — ейный?...
— Она меня не замечает, невидимый я для нее...

— Все мои знакомые домовые — мохнатые, с бородищами...А Вы, право, какой-то нитакой...— Кот подозрительно прищурился.

— Дак и я бываю лохматым, мохнатым, бородой заросшим, особливо когда с Горынычем хорошо посидим, особливо ежели Яга Кощевна анисовую поставит. А потом все, в баньке попарюсь, побреюсь — и снова мужчина интеллигентного вида, в самом расцвете сил.

Петрович поскреб щетину:
— Что характерно: меня она не замечает, а анисовую сразу чует, когда я от Горыныча вертаюсь. Носиком поводит, шмыгаит, по комнатам бегать начинает, окна отворяет, проветривает и на соседей ругается. А потом подружкам жалуется, что, дескать, в ее квартире мистика какая-то творится: водкой по субботам пахнет и храпит кто-то ночью.
— А подружки чего?
— А подружки хохочут и говорят: замуж тебе давно пора!
— А Она?
— А ей некогда!
— Чегойта?...
— Трактат философский пишет...
— Ох ты ж!!
— Вот и я говорю! Взамуж и срочно!!

— Ой, опять от теть Нины кот сбежал...или ты от Алевтины Алексевны?...похож вроде...— Она присела на скамейку, рядышком с Котом и осторожно погладила его.

— Никакой я не теть Нинин, я сам по себе кот, ниоткавонезависимый, самостоятельный весь! Меня Волшебник нарисовал.
— А величать Вас как?
— Кот я.
— Хотите, я буду звать Вас Афанасием?...
— Соглашайся, — ткнул его в мохнатый бок Петрович,— Она знаешь, как вкусно готовит!

— Погоди..а как это она со мной разговаривает, меня понимать может, а тебя не видит???

— У них это завсегда так...они котов больше любят, замечают, привечают, кормят, а нас — нет...

И они пошли втроем: стремительная Она, цокая каблучками, следом Петрович, вразвалочку, и Кот, завороженный ароматом пирога. С тех пор Кот поселился у Петровича, а Она думала что — у нее.

Так они прожили год: дружно, весело, сплоченно и вкусно.

Она замечательно готовила, чудесно пела, в руках ее спорилась всякая работа, а по вечерам они все втроём смотрели на звезды и думали обо всяком таком эдаком…

Она уже поняла, что Кот волшебный, и если почесать ему за ушками, он начнет рассказывать о других мирах и параллельных Вселенных, а если пощекотать мохнатое пузико, предварительно накормив котлетами, Кот замурлычет волшебную колыбельную, от которой улетучиваются все печали.

А Петрович знал множество древних сказок и задорных частушек, играл на волшебных гуслях. Кот обожал его слушать, а Она...Она все еще не знала, что с ними живет Домовой, но чувствовала его присутствие и заботу, а сказки и частушки ей пересказывал Кот.

Кот деликатно намекнул Насте, что в каждом доме живет Домовой и надо бы его привечать, подкармливать...

— Как интересно! А у нас, в деревне, бабушки говорят, что надо домовым блюдце с молоком и хлебушек всегда оставлять, у печки.

Петрович хохотнул и сказал, что данные устаревшие:

— Кружечку, а в нее коньячку плецкнуть, желательно, конешно, дагестанского...пять звездочек..., — он мечтательно зажмурился, — а в блюдце пусть котлеток сыпанет, с горкой.

Кот начал издалека:

— Настасьюшка, понимаешь, домовые, они, которые при городах, у них рацион другой, городская жизнь, она напряженная, стрессов много...

— А коньяк у нее у шкапчике, на верхней полке стоит. Она им от гриппа лечится или в чай его капает, когда зимой с работы прибежит, промерзнет вся до костей, — деловито пояснил Домовой.

— Эх, Афанасий, знал бы ты, как я мечтал с ней посидеть на кухне, коньячку выпить, задушевно поговорить, сказок бы ей нарассказывал, на гуслях бы сыграл...

— Все вы с этого начинаете, хитрушшие вы, знаем мы вас..., — буркнул Кот, — околдуете, зачаруете и в свой сказочный мир уташшите...

— Ну что, дружище! — Петрович хлопнул Кота легонько по спинке, — таперича мы с тобою задушевно посидим, коньячку опрокинем, поговорим за жизнь нашу трудную, песен напоемся... Барбоса нам ишшо не хватат, для полноты компании.

— Чегойта??? Категорически не согласный я!
— А с барбосами, с ними веселее, и зимой об него греться можно.
— А кормежка? Это ж сколько котлет на него, оглоеда, пойдет!

— Зато он нас охранять станет и за Настю мне так спокойнее будет, я-то периодически отлучаюсь, к Горынычу там, али по делам каким всяким...

К осени Петрович заявился с собакеном, пришел раным-рано с очередных сказочных посиделок, стукнул в дверь. Она, заспанная, отворила, увидела сидящего на пороге одинокого Пса, грустного-прегрустного. Прикрыв дверь, пошла на кухню за сосиской, а Пес бочком пролез в дом и улегся на коврике в коридоре, свернувшись калачиком и прикрыв нос пушистым хвостом. Хозяйка изумилась, конечно, такому стечению обстоятельств, решила Пса не тревожить и вернулась досыпать сон.

— К Лешему прибился, бедолага, видать, приболел, — пояснил Петрович, — Леший его травками своими лечил, а вчерась мне говорит: забирай, мол, Хозяйке твоей в самый раз сгодится. Веселый, командам обученный и в хозяйстве от него польза: к зиме баб Зина вам с Настюхой теплых носков из барбоскиной шерсти наваляет.

Собакена назвали Сириус. Он не возражал.

В суровый февраль она слегла в вирусной горячке...

— Заработалась наша Настя, умаялась бедовая наша, — запричитал Кот. — Петрович, ее бы в отпуск свозить куда, к морю, на солнышко...

— В деревню ей надоть, к бабушке Зине! Там лес, речка, луга цветушшие, тишина звеняшша, корова Ночка, огород, звезды на небе яркие, воздух, аки вода родникова, ягоды, яблочки, огурчики, помидорчики, молочко парное — все свое, домашнее...А как бабушки там поют задушевно, какие сказки сказывают исцеляющие...а какие пироги пекут, — Петрович блаженно зажмурился.

В пятницу приехала баба Зина с гостинцами, и кухонный стол торжественно засиял кастрюльками, крынками, бочонками, плетеными корзинками с пирожками, березовыми туесками с ягодой, с травами луговыми, заискрился пузатой бутылью из толстого зеленого стекла. В бутыли побулькивала наливка целебна, смородинова — Домовой, Кот и Пес радостно суетились, разгружая баб Зинины авоськи.

В субботу Петрович варил на кухне волшебный грог из лесных трав. Кот помчался к Волшебнику за волшебными пилюлями. Собакен улегся рядышком с Хозяйкой и грел ее своим мехом, горестно вздыхая.

От Волшебника Кот примчался с волшебными пилюлями, но, вскрыв их и ожидая увидеть волшебный искристый порошок, друзья увидели совсем иное и оторопели...

— Может быть, Волшебник перепутал?...— предположил Кот.

— Да нет, дружище...тут какая-то волшебная закавыка..., — задумчиво изрек Петрович.

Перед ними на стол посыпались маленькие буковки, ярко-синие, нежно-зеленые, золотистые и блестящие. Буковки ползали по столу, как веселые букашки, собирались в смешные слова.

— Ну и ну.., — Баб Зина была изумлена. — Кудесник-то ваш шутковать любить, ты гляди-ко...

— Вот что я думаю, ребяты, — Петрович взлохматил волосы, он всегда так делал, когда очень думал, — Волшебник намекает Насте, что она должна составить из этих букв текст, который поможет ей понять себя...измениться, — и тогда болезнь станет не нужна...

Лесные феи насобирали волшебных трав и кореньев, Леший принес хмельного меда и пряностей, а Баба-Яга сварила из всего этого чудесный сбитень, который Петрович отнес домой. Насте налили большую кружку целебного сбитня, усадили в кресло и пододвинули к ней стол с волшебными буквашками — так их прозвал Афанасий.

— Думай, Настя, думай. И сердце свое слушай. Рано тебе помирать-то ишшо, выздоравливать нада.

Февраль крепчал ветрами и морозами, а Настасья слабела под натиском какой-то загадочной хвори... Она становилась все прозрачней, и только огромные глаза лучились мягким светом с грустинкой...

Настины домочадцы порешали на семейном совете везти ее в деревню, к баб Зине. С собой взяли волшебные буквы и кактус в горшке, чтоб не скучал один. Да баб Зине припасенный гостинец — ситчику цветастого, занавески пошить.

Баб Зина рада-радешенька гостям: в большой кадке тесто завела на пироги, опару поставила для блинков, чаю из трав душистых заварила.

— Ну-ко, Петрович, разводи огонь, будем волшебный суп варить, от всех вирусов подмога!

Кот изумленно уставился на баб Зину:
— А Вы разве видите его? Он же Домовой, невидимый, его только коты да собаки разглядеть могут.

— Дак баб Зина-то у нас ведьма — ведунья и первая знахарка на деревне. Дар это ей такой, свыше, значит, — подмигнул Петрович.

— А у Насти есть дар?

— Есть, милай, как не быть,— отозвалась баб Зина, — но знать ей об том не положено.

— Кем не положено? Почему?
— Боженька не велит, знать не время ишшо.

— Зверей и птиц она понимает, ребенков малых душою чует, ежели когда человек в беде — тоже чует, а нас, домовых да леших, да весь мир потусторонний ей видеть нельзя, опасно это ей, — пояснил Петрович.

Настену чаем целебным напоили, на печку положили, овчинным тулупом укрыли. И она погрузилась в целительный волшебный сон. Долго спала Настасья, как царевна спяшша, из древней сказки.

А дом тем временем жил своей жизнью. Баба Зина корову доила, курей кормила, гостям своим шанежки пекла да сказки сказывала. Петрович по дрова ходил, во дворе снег разгребал, воду носил, забор чинил, а Кот и Пес ему помогали.
И тикали в доме старинные часы, в которых жили Гномики и Сверчок, и отсчитывали минуты...часы...дни...

— 8 марта приближается...— взгляд у Петровича был озабоченный.— А в кармане пустота звеняшша...А вокруг подарки...и так хочется хозяюшкам нашим подарить чего-нибудь такого эдакова...

— Стихи им напиши.— Кот поскреб за ухом.— они это оченно уважают, в шкатулках своих хранят, на память долгую, подружкам хвастают.

— Начну писать стихи, о бездонном океане чувств.— Петрович задумчиво посмотрел на вечерние февральские звезды, и его посетило озарение:

«Побежали ручьи, звенит капель и на душе легко! Весь мир обнимаю тепло. Душа как солнце, светит изнутри! И все во Вселенной прекрасно в общем хороводе Любви!

На душе радостно, просто потому, что живу на свете! И Весна на подходе! Веселый круговорот в Природе!
Любовь пробуждает в душе весну! И без уныния жизнь полна! И я растворяюсь в Любви, как волна!»

И вот пришла весна!
Улыбнулся лучик солнца, побежали весенние ручьи и стало на душе тепло... — День прекрасен здесь и сейчас, — пела Бабочка, и я радуюсь ему!

Цепочка светлых чувств и мыслей зазвенела в душе Насти...

— Любовь — это не только радость, — пропела птица, севшая на окно, — любовь — это вся Вселенная. Наше слияние в единстве с Богом и со всеми неизбежно...

— Смотри на меня, — сказал Сириус, — я всегда доволен жизнью, есть еда или нет еды, гуляем под дождиком или по солнышку — я всегда радуюсь и виляю хвостом! Делай, как я — всегда виляй хвостом, что бы ни случилось!

Пойдем сегодня смотреть на звезды! Если смотреть на звёзды и думать о них, то душа начинает чувствовать вечность, и все проблемы сразу кажутся такие маааленькие и временные.

— Обрати внимание, Настя, — важно промолвил Кот, — когда мне грустно или непонятно, я замираю в позе уточки и отрешаюсь от мира и даже от котлет. А еще включаю свой моторчик и равномерно урчу, чтобы войти в ритм отрешения. Делай, как я: включай внутреннюю мурчалку и настраивайся на ритм Вселенной.

— В любой непонятной ситуации пеки пироги и ходи в гости, Настена, — сказала бабушка Зина, — и людей угостишь, и сердце порадуешь, и что-то новое узнаешь и поймешь, совет услышишь. Народная мудрость — она самая проницательная.

— А я, когда мне грустно, читаю Коран, и в душе моей начинает звучать тихая музыка, — задумчиво улыбнулся Петрович, — а еще русские народные сказки и научную фантастику, ведь в этих книжках всегда можно найти нестандартный выход из любой ситуации.

— Настасьюшка, возьми себе в подмогу мой девиз, — сказал Петрович. — Пррринять ситуацию! Ааатпустить ситуацию!

— Посмотреть на звезды, виляя хвостом! — подхватил Сириус.

— Обнять Кота! — воскликнул Афанасий.

— Помолиться, Богу открыться, всплакнуть, и, потихонечку урча, испечь пирог! — тепло улыбнулась бабушка Зина.

— И сделать что-то хорошее для себя и для окружающих! — хором сказали нежные Феи, смешливые Эльфы и бесстрашные Ангелы.

Они набились в тесную комнатку, сидели на окнах, качались на люстре и на шторах. От их сверкающих крыльев исходил колокольчиковый звон и аромат сирени.

Настя открыла глаза и улыбнулась солнечным лучикам.

— Какое солнышко светит с утра! А самое главное — у меня больше нет усталости, отчаяния и злой тоски, они улетучились!

Уныние — это дурацкая философия, однако. Повернусь к унынию спиной! Покажу унынию язык. Буду петь и танцевать! И встречу солнце!!! Скажу ему:

— Здравствуй, родное! Ты весеннее и теплое такое! Согреваешь нас мартовским теплом! Согрею-ка и я кого-нибудь сегодня! И подарю букет цветов! Пойду гулять и улыбнусь всем встречным!

— И я, и я!! — запрыгал Сириус, и хвост его закрутился пропеллером от радости.

— Ах ты мой звездный Пес! — засмеялась Настя, обхватив его за уши. — И Афанасия с собой возьмем!

— И нашего Петровича! — подхватили Кот и Пес.

— Петрович! — воскликнула Настя, — дак вот ты какой! Таким я видела тебя во снах — небритым, смешливым и добрым! Как здорово, что я, наконец-то, вижу тебя наяву, и мы можем даже обняться!

Петрович несказанно обрадовался, да так сильно, что подхватил Настю на руки и закружил ее по саду.

— Теперь влюбятся друг в дружку, а потом поженятся, и у них пойдут домовята, чует мое сердце, — встревожился Кот.

— Дак это же здорово! Благодаря замечательной женщине, Петрович превратится в человека! —подпрыгнул от радости Пес.

— Да, самые талантливые кудесницы — это любящие женщины, которые никогда не унывают, — сказала бабушка.

— А пойдемте-ка в Ботанический сад, — Петрович взьерошил волосы,— у меня там есть знакомый Слон, он умеет рисовать и тоже любит смотреть на звезды и размышлять.

— В Ботанический сад, в гости к волшебному Слону, — запрыгали от радости Кот и Пёс и затормошили Настю.

Бабушка Зина собрала лукошко вкусняшек для Слона и его друзей, и веселая компания отправилась в путь. На улице их обдало морозцем свежим, напоминая, что любовь, дружба и хорошее настроение не зависят от погоды.

— Чудесная погода сегодня, — сказал улыбчивый Слон и протрубил о приближении любви.

Петрович угостил Слона грушами.

Весна! Время преодолеть уныние! Встанем дружно в хоровод, друзья! В пляс все вместе мы пойдем! За руки возьмёмся, к Солнцу повернемся! Ура! Мы начинаем новую жизнь! Во славу Божию! Ведь грядет Царствие Божие!

Ожидаются долгожданные перемены! Дуализм бытия прекрасен! Перемены разрушат старое! И душа оживет! Благодаря любви и жертве. Любовь озаряет, окрыляет, гнев, обиды и страх растворяет!

Давайте споем со Слоном и порадуем наше сердце!

— Хочешь, нарисую тебя? — спросил Слон Кота. Он взял хоботом кисточку, обмакнул в золотую краску и начал выводить на холсте линии, принимающие очертания Кота.

— Рисунок — это чувства, его легче понять душой, — сказал Слон.

От любви в душе друзей стало теплеть и вокруг, солнышко согрело землю, забурлили ручьи, потянулись к солнцу травы, зазеленели листочками деревья.

— Пойдемте гулять в волшебный лес, — предложил Слон, — в разных его частях живут мои друзья: Енот, Сова и Мартышка, — позовем их с собою.

На запах вкусняшек из бабушкиного лукошка сбежались Мышки:
— Мы тоже хотим с вами в гости, в волшебный лес!

Слон опустил хобот, и озорные Мышки вскарабкались ему на спину. Мышей Слон не боялся, ведь он — волшебный Слон. И веселая компания отправилась в путь.

Ощутив позитивный настрой и почувствовав запах весны, вдруг неожиданно из лесу вышел... Сергей Николаевич и показал свою новую книгу! Любовь была в каждой строчке… Радости не было предела!

Вокруг порхали бабочки, выглянула радуга на небе! И захотелось поделиться со всеми этой радостью! Теперь мы узнаем, как можно жить по-новому: вдох, выдох — любовь!

Слон, Кот и Мышки решили письма разослать Сове, Еноту и Мартышке...

А в это время Кот перевернул страницу новой книги:
«Бог есть Любовь!» — прочитал довольный Кот.
— «Начинаю новую жизнь!» — подумал он. — Поеду путешествовать по миру и трансформирую уныние в любовь…»

— Едем, едем на дискотеку! — закричали Слон и Мышки.
— Нет, — ответил Кот. — Надо заново в лес — в тишине почитать книгу»…

— Коты обычно в марте постятся и о многом успевают подумать, — сказал Кот, поправляя очки.
— Это в идеале, — ответил Слон, но ничего не подумал. Он был и так счастлив.
— «Слон — это много маленьких котов», — вдруг понял Кот и ощутил единство.
— Как прекрасна дружба! Как прекрасна жизнь! — Кот от удовольствия закрыл глаза, замурлыкал и незаметно уснул…

Пока Кот сладко спал, Домовой решил сочинить про него и всех друзей поэму:

Вдруг Коту приснился сон:
Слышит колокольный звон.
И к нему бегут все мышки,
Намекают об одном:
Как же справиться с Котом?
Кот протягивает лапу и на подоконник — прыг!
Мышки разбежались вмиг!
Как-то сразу приуныли, совещаться тут решили
Что же делать? Как им быть?
Как унынье победить?
Вдруг настало пробужденье,
И пришло к ним озаренье!
И запели: «Ла-ла-ла!» Жизнь — забавная игра!
Чтоб от любви сердечко пело,
Мы принимаемся за дело!
Чтоб уныньем не страдать,
Мы будем петь и танцевать,
А также — вместе рисовать!
И тут удивленье случилось —
Любовью душа озарилась!
Посмотрел на звезды Кот,
Ничего он не поймет…
Мышки рядом примостились
И любовью поделились.
Достали краски и варенье,
Конфеты, мармелад, печенье
И встречу стали отмечать — все вместе петь и танцевать!
Кот вдохновенно рисовал
Портрет Слона, Мартышки, Мышки...
Сову, Енота не забыл —
Их тоже он изобразил!
Все вместе дружно улыбнулись,
И потихоньку все проснулись!

Люди, чаще улыбайтесь! И по-доброму меняйтесь!
Чтоб в душе жила любовь, улыбайтесь вновь и вновь!
Новые ждут времена —
Пусть в душе цветёт весна!
Унынье сможем победить,
Если всегда будем любить!

Когда стало совсем тепло, Настасья с бабушкой пошли в лес по травы да по ягоды. Лес шумел, словно хвойный океан, переговаривались птицы, стрекотали кузнечики, на свирелях играли сверчки, и цветы да травы перешептывались ароматами.

У Насти закружилась голова от всех чарующих запахов и звуков, она прислонилась спиной к сосне и замерла.

— Ты посиди тут, Настена, а я до колодца схожу, там много нынче целебной травы народилось.

Бабушка ушла к старинному колодцу, в заросли кипрея, и Настя осталась наедине со звонкой луговой тишиной.

— Хорошо-то как, — раздался тихий голос.

Справа от себя Настя краем глаза уловила золотистое свечение, сморгнула, тряхнула головой, отгоняя наваждение.

— Даже не верится, что за пределами этих благоуханных лугов — черная тьма, пылающие звезды, и все мы несемся куда-то, к таинственному центру галактики, все вдаль, в неизведанное, а навстречу нам несется другая Вселенная, и время там идет по-другому...Вы верите тому, что существуют параллельные миры? — и говорящий, внезапно повернувшись, взглянул Насте в глаза...

Будто что-то неведомое, нездешнее, взглянуло ей прямо в сердце...И таким бездонным и лучистым был этот взгляд...

— Еще несколько мгновений назад я была здесь одна...Вы откуда?

— Кто мы есть, откуда и куда идем...? Где искать ответы?...— Незнакомец улыбался.

— Ищу их всю свою короткую жизнь, — улыбнулась Настя, — но вопросов у меня теперь еще больше... Я словно блуждаю по зачарованному лесу, падая кубарем в непредсказуемость...

— Иногда Всевышний позволяет нам нырнуть к самому дну, чтобы затем, оттолкнувшись ото дна, взлететь к любви, — Ангел сорвал цветок медуницы и, улыбнувшись, протянул его Насте.

— Чтобы взлететь, нужны крылья, — в голосе Насти сквозила грусть.

— Чтобы преодолеть уныние, нужно пойти к Богу, а для этого надо отрешиться душой от всех привязанностей и страхов и устремиться за любовью, услышать голос ее в душе. А для этого надо отпустить все обиды: на себя, на судьбу, на людей, на мир — ведь это все одна большая обида на Бога... А как ты сможешь открыться Тому, на Кого обижаешься?...

Чтобы отпустить все обиды, надо очень захотеть измениться, — и свыше помогут, дадут энергию и испытания.

Поверь в себя и расправь крылья…

В начале пути надо понять, что мы — есть любовь, а в продолжении этого пути ты почувствуешь, что ты и все мы, и все вокруг — есть любовь.

Для Творца и Его любви нет ничего невозможного.

Чтобы победить уныние, надо взлететь над временем и ситуациями. И это значит — устремиться к любви, открыться Богу и не бояться Его целительных испытаний.

Отпусти себя к Богу...

И не забывай про чувство юмора — добрый юмор — великий помощник Любви и смирения...

Когда баб Зина вернулась от колодца, Настя спала. В волосах ее заплутала золотая божья коровка, и солнечный зайчик щекотал ее длинные ресницы и россыпь веснушек на щеках.

— Вставай, Настена, солнце ужо на запад посматриват, домой нам надо. Не ровён час, на Лешего набредем, он нас так просто не отпустит, разговорами да прибаутками замучает.

Бабушка и Настя шли по лесу и песни пели, а из зарослей дикой ежевики то тут, то там выглядывали любопытные мордочки зверят, блестели изумленные глаза и носы.

По дороге они повстречали Бабу-Ягу, она собирала малину на варенье.

— Здорово, Кощевна! Как поживашь? Как здоровьице?

— Не жалуюсь, Зинушка, как сама-то?

— Все слава Богу! Вот внучку привезли ко мне, на исцеление.

— Господь в помощь вам, пусть печали уйдут! ХорОша девка Настена, дай Бог ей здоровья да человека хорошего в мужья!

— На-ко вот, соседушка, поделюсь с тобою, — иван-чай собрала, знаю, любите вы с Горынычем чаевничать.

— Ой, спасибочки, Зинушка, а вот вам малинки свежей да клюковки, да оберег тебе, Настена, — Яга вложила девушке в ладошку какой-то предмет. — Дома посмотришь, идите с Богом!

Как дошли до дому, Настя разжала ладонь... В ней лежали маленькая глиняная птичка расписная и деревянная кубышка на палочке.

— Что это, бабушка?

— Вот те на! Это ж потешки детские! Вот это свистулька, — баб Зина дунула в отверстие на хвосте у птички, и птичка засвиристела переливчато. — А это трешшотка, погремушка по-вашему, — и она застрясла кубышкой. Послышался стрекочущий звук, будто внутри игрушки зазвенели тысячи молоточков. — То ж потешки для детей малых, игрушки по-вашему. Трешшотки на Руси завсегда оберегами дитяти были, злых духов отгоняли.

— От Яга, ну проказница! Ведает что-то, наперед знает!
— Счастье у тебя, Настюша, будет, а счастье-то — его выстрадать надо...

Солнце освещало золотыми водопадами сад. В ветвях яблони щебетали птицы. Над землей плыл золотой туман и аромат горьких трав. Хрупкие искрящиеся Феи и толстощекие кучерявые Эльфы летали наперегонки с птицами над цветущим садом, подпрыгивали на листьях шелковицы и кувыркались в траве, хохоча и повизгивая, и смех колокольчиками рассыпался в солнечном мареве:

— Мы нашли любовь! Любовь вне времени и пространства! Любовь — это бесконечность! Любовь смиряет неприязнь, озаряет и окрыляет, растворяет гнев, обиды и страхи! Прогоняет уныние и побеждает отчаяние, рождает тепло и свет, боль — во благо и радость — в награду! Слияние в единстве с Богом неизбежно! Наша душа, как солнце! Она излучает в мир любовь, даже сквозь облака невзгод. Будем улыбками радовать мир! И хорошими делами помогать Творцу! Самая лучшая благодарность Богу — это наши изменения!

Разрумянившаяся Настя на качелях взлетала до самых облаков и звонко смеялась от радости, как ребенок.

В беседке, на столе, копошились волшебные буквы, отсвечивая разноцветными искорками. Подойдя ближе, Петрович прочел надпись:

«Простить себя и других в прошлом.
Принять себя и других в настоящем.
Поверить в себя и в других в будущем»

Буквы пульсировали, искрились, и слова были живыми, дышали и переливались. А затем, буквы-букашки хаотично смешались в одно целое и снова создали слово, и слово было:

Бог — есть любовь.

Дорогие друзья, что скажете?
Вам понравилась история?

Мы будем продолжать делиться с вами наиболее важными и значимыми событиями из Клуба С.Н. Лазарева. Следите, пожалуйста, за нашими новостями.

Подробнее о Клубе С.Н.Лазарева

Благодарим, что вы с нами!

С Любовью и Уважением,
Команда Лазарева