Умение меняться

Выражаю Вам слова искренней благодарности за те многолетние исследования, которые Вы вели и ведете. С информацией, которую Вы изла­гаете, я знакома около 6 лет. Мне 27 лет.

В 4 года врачи поставили мне диагноз: аутоим­мунное воспаление всех суставов и воспаление со­судистых оболочек глаз. К апрелю 2010 года врач-офтальмолог констатирует полное восстановле­ние полей зрения, увеличение глазных яблок в раз­мере до нормального, рассасывание спаек, появле­ние предметного зрения. За это время также и суставы пришли в норму. Очень хочется надеять­ся, что благодаря этой информации зрение вос­становится полностью.

Решила Вам написать по другому поводу, так как сама уже не справляюсь с ситуацией. Это происходит на протяжении года. В июне 2009 го­да со мной впервые случились три приступа удушья, — я объяснила их по Вашей системе и не обратила на них серьезного внимания. С осени у меня начался кашель, перешедший в бронхит. В январе 2010 года ситуация настолько обостри­лась, что я была вынуждена обратиться к вра­чам, которые поставили диагноз: острый за­тянувшийся бронхит. Я на тот момент пере­смотрела все имеющиеся у меня диски, искала объяснение, что со мной происходит, с ситуацией справилась, отпустила. В тот период у меня про­изошла потеря массы тела на 10 кг, сейчас я вешу 42 кг, и вес не набирается. С января 2010 года по сегодняшний день я болею каждый месяц прикорневым левосторонним воспалением легких, острым бронхитом, которые медикаментозному лечению уже не поддаются. Участковый врач на­стаивает на моей госпитализации, от которой я отказываюсь, — я всегда считала, что могу спра­виться сама благодаря этой информации, так всегда и получалось до сегодняшнего дня. Но за июль у меня дважды было обострение моих бо­лезней. Умоляю, помогите!

Мне захотелось проконсультировать эту женщи­ну по простой причине. Я не почувствовал в этом письме желания халявы. Человек работает, меняет­ся, причем уже шесть лет подряд, что называется, пашет. А продвинуться дальше не получается толь­ко потому, что не хватает информации, развития мировоззрения.

В нынешнем мире есть установка — деньги нуж­но давать бедным, а помогать нужно слабым. Не­сколько лет назад в одной телевизионной передаче я услышал, как певица Галина Вишневская высказа­ла нечто противоположное: «Деньги можно давать только богатым, а помогать можно только силь­ным». И затем пояснила свою мысль: богатым ста­новится тот, кто умеет работать и обращаться с деньгами. А бедному, сколько денег ни дай, он их промотает. А если будешь помогать слабому, он тебе за это отомстит. Он сядет тебе на шею и будет не­навидеть тебя, если ты не повезешь его на себе и дальше.

Парадокс состоит в том, что каждая из этих точек зрения имеет свою правоту; это две противополож­ности. Истиной же может являться только то утвер­ждение, которое соединяет противоположности.

Есть два типа слабых людей. Первые хотят пара­зитировать. Это люди внутренне зависимые, любовь для них ничего не значит, они продадут любого ради денег и благополучия. Таким можно помогать только в плане души. Материальная помощь, улуч­шение судьбы им только повредит.

Слабые второго типа — это те, у которых в душе есть любовь, есть устремление и готовность менять­ся. Такие люди умеют быть благодарными. Они стремятся к независимости, но обделены возмож­ностями на своем старте. Таким людям помогать можно.

Есть общее утверждение, что деньги портят че­ловека. Это изречение, на самом деле, ложно, по­скольку отражает только половину истины. Один, имея деньги, приносит обществу больше пользы, а другой — только больше вредит. Один, имея день­ги, начинает жертвовать, помогать и спасать других. А другой, имея деньги, начинает истязать и убивать себе подобных.

В чем же разница между двумя этими типами лю­дей? Деньги убивают того, кто им поклоняется. Тот человек, для которого инстинкты — на первом мес­те, для которого удовлетворение потребностей тела и духа является смыслом жизни, преодолев зависи­мость от тела, будет молиться на свой дух, то есть поклоняться своим способностям, благополучию, власти, будущему. Если для человека честолюбие, статус, известность — это главные рычаги его дея­тельности, деньги его сломают неизбежно. Потому что для него деньги, власть и будущее — важнее души и нравственности. Язычника большие деньги убьют, душа его рано или поздно будет развраще­на ими.

Для единобожника нравственность важнее денег, а душа важнее благополучия и светлого будущего. Поэтому такой человек легко может жертвовать деньги, ведь он от них не зависит.

В нашем подсознании деньги — это символ бла­гополучия, стабильности, власти, светлого будуще­го. Человек, верующий в единого Бога и не утрачи­вающий любви в душе, может иметь любые деньги. Он возьмет себе столько, сколько нужно, а осталь­ное потратит на помощь другим.

Я задумываюсь, прежде чем набрать номер теле­фона. Женщина записана на прием и ждет моего звонка. Воспаление легких — это знакомая картина. Происходит оживление души, — принудительно, через унижение тела и духа. Воспаление легких — это и есть унижение духа, унижение гордыни. Под гордыней находится вожделение. Но поскольку боль души при очищении женщина перенести не мо­жет, ей дают разрушение духа. Конечно, принуди­тельное очищение можно заменить добровольным, через любовь, но для этого нужно знать, что душа лежит в основе духа, а любовь — в основе души. Нужно знать, что все мы Божественны по своей сути, что мы есть любовь. Тогда любое очищение души мы примем без ненависти и уныния.

Но женщина пока этого не знает. Наука не дает таких моделей познания. А православная религия грех связывает только с телом и сознанием, то есть ограничивается ревностью и гордыней, причем пред­лагает бороться с гордыней не через очищение души любовью, а через самоунижение. Православие тол­кует о душе, о ее спасении, но, тем не менее, глав­ным грехом считает гордыню.

Я набираю номер, женщина берет трубку, и при­ем начинается.

—  Пожалуйста, расскажите, что с вами произо­шло?

—  Прежде чем мне начали читать ваши книги, я познакомилась с дисками. Я была слепая. Единст­венное, что я могла различать, — это свет и темно­ту. Врачи объяснили, что в основе моих проблем аутоиммунное ревматоидное заболевание. У меня были разрушены все составляющие зрительного анализатора, атрофия зрительных нервов, отслое­ние сетчатки, зарастание зрачков на обоих глазах. Хрусталики удалили, когда мне было шесть лет. У меня перестали развиваться и расти глазные ябло­ки. Кроме того, были проблемы с суставами, дефор­мирован позвоночник.

Я слушала ваши диски, мне читали ваши книги, я молилась. Сейчас у меня рассасываются спайки и происходит формирование зрачка. Врач сказал: «Вообще-то, твое заболевание не лечится, но у тебя почему-то положительная динамика».

Год назад, с весны, глаза начали видеть различ­ные цвета. Я стала различать красный и желтый цвет. А летом, пару месяцев назад, в течение трех минут я видела все. Я подошла к кассе в магазине и вдруг увидела продавца, людей вокруг, — и после этого потеряла сознание.

В последние три года у меня восстановился по­звоночник. Тазобедренные суставы пришли в нор­му. Раньше они были выкручены, а сейчас стали на свое место. Ушли отложения солей, а раньше ноги не разгибались в коленном суставе. УЗИ недавно показало — хрящи коленных суставов пришли в норму. Врачи сказали, что такого не бывает. Мне назначали гормональную терапию, но уже четыре года я не пью никаких препаратов. Когда я врачам сказала об этом, они мне ответили: «Ты врешь». У меня пришли в норму кости черепа. Лицо измени­лось, немного удлинилось.

Но сейчас динамика прекратилась. С глазами ни­чего больше не происходит. И вот никак не прохо­дит воспаление легких.

Я смотрю ее поле, смещаясь во времени. До нача­ла чтения книг: линия отсечения детей и собствен­ная смерть. Полная нежизнеспособность, пониже­ние энергии практически до нуля. В таких случаях выжить можно только при неизлечимой болезни. Тело и сознание должны быть связаны, чтобы хоть как-то жила душа. К такому бедственному состоя­нию человека могут привести попытки убить лю­бовь.

Любопытно, но когда отрекаешься от любимого человека, расстаешься с ним, на тонком плане это выглядит как самоубийство. Хула на Бога, осужде­ние окружающего мира, аборты на больших сроках, самоубийства, принуждение к аборту — все это дает такие спайки в душе, через которые любовь прохо­дить уже не может. Тогда включается принудитель­ное очищение.

Сейчас западная наука и телевидение вовсю рек­ламируют секс как физзарядку, как упражнение, полезное для здоровья. Но душа при таком режиме жизни деформируется еще хуже, чем при убийстве другого человека.

Конечно, душа рано или поздно начнет очищать­ся. Когда в похотливость уходит отдельный чело­век, он разлагает души потомков до девятого колена и сам тоже успевает ответить за это в своей жизни. Но в основном воздаяние настигает уже его потом­ков — через два-три поколения род начинает выми­рать. Когда то же самое делает общество, государст­во, такой процесс может растянуться на довольно продолжительное время.

Я отвлекаюсь от своих мыслей и продолжаю раз­говор с пациенткой.

—  Раньше у вас полностью отсутствовали шансы иметь детей, была смерть потомков до седьмого ко­лена. Да и сама вы тоже были нежизнеспособны. Сейчас в вашем поле смерти нет, но потомки до третьего колена все еще маложизнеспособны.

Пока еще для вас наслаждение важнее любви, пока боль души вы принять не можете. А вот сохра­нить любовь при унижении тела — это для вас уже реально. При унижении духа, при крахе будуще­го — тоже.

Вам нужно понять, что вы Божественны по своей сути, что вы есть любовь, и принять любое униже­ние, боль души как очищение вашего Божественно­го «я». Когда вы поймете, что состоите из любви, тогда это чувство будет жить в вашей душе непре­рывно. Тогда вы легко в любой ситуации увидите Божественную волю, тогда почувствуете, что любое событие в жизни подталкивает вас к любви.

—  А кстати, — предлагаю я, — попробуйте все, что вы мне рассказали, написать подробно в письме. Может быть, я вашу историю внесу в книгу.

Через несколько дней я получил письмо.

Большое Вам спасибо за то, что нашли время и силы для телефонного приема. Выполняю Вашу просьбу — высылаю Вам историю своей болезни.

Я родилась здоровым, полноценным ребенком, в 4 года заболела банальным конъюнктивитом, ко­торый стремительно перешел в ревматоидный увеит и болезнь Стилла (поражение всех суста­вов, фиброз стекловидного тела). С 5 до 7 лет на­ходилась на гормональном лечении, которое не дало никакого эффекта. За это время меня успе­ли обследовать ведущие специалисты городов Харькова и Москвы на предмет выявления ауто­иммунного заболевания. Обследования показали, что организм здоров, но восстановить упавшее зрение не удается. Профессор, наблюдавший меня в моем городе, от меня отказался, сказал, что он бессилен что-либо сделать.

Я начала наблюдаться и лечиться в Москве, где мне были сделаны три операции на глаза, две из которых — удаление хрусталиков, с последую­щими восстановительными курсами терапии. На тот момент прогноз врачей был оптимистичен: они прогнозировали, что к моменту завершения формирования глаза будут установлены искусст­венные хрусталики и я буду видеть.

Но к 12 годам мое заболевание стало стреми­тельно прогрессировать, зрение упало до пред­метного, появилось множество сложностей, в том числе и с обучением в школе. Я тогда училась и впоследствии закончила общеобразовательную среднюю школу. К 16 годам московский доктор, который меня оперировал, лечил и наблюдал в те­чение 10 лет, констатировал факт своего бесси­лия, — развел руками и попросил больше к нему не приезжать. На тот момент произошло разру­шение всех составляющих зрительного анализа­тора обоих глаз (атрофия зрительных нервов, отслоение сетчаток, зарастание зрачков, удален­ные хрусталики), а также деформация суставов позвоночника; первая группа инвалидности по зре­нию выдана бессрочно.

У меня было состояние отчаяния, желание, не­взирая ни на что, найти врача или специалиста, который поставил бы меня на ноги. Долгие поис­ки в Интернете привели меня к знакомству с че­ловеком, который, по чистой случайности, был московским офтальмологом, а в то время в моем городе начинал бизнес с друзьями. Благодаря его помощи, я оказалась в клинике президента и име­ла возможность пройти диагностику у ведущего специалиста, который в свое время защитил док­торскую диссертацию по моему заболеванию. Он так же, как и другие врачи, никакого прогноза в плане восстановления зрения не дал, но он был единственным, кто порекомендовал мне, несмот­ря на мое заболевание, жить полноценной жизнью и постоянно к чему-то стремиться. Он привел мне различные примеры людей с теми или иными болезнями и рассказал, что в США существуют психотерапевтические ассоциации для людей с конкретными заболеваниями, где они получают эмоциональную поддержку, а кто-то даже выздо­равливает.

Я учла все его рекомендации и в дальнейшем закончила университет, дефектологический фа­культет по специальности «психология», а на втором курсе в специализированной библиотеке для слепых случайно наткнулась на первые три Ваши книги. Они меня очень удивили, потрясли, и я со всем согласилась. Я тогда подумала — хоро­шо было бы попасть к Вам на прием, интересно, что бы Вы мне сказали? Информация была для меня непривычная, и последующие два года я ее переосмысливала и не могла понять, как с ней ра­ботать.

В 2006 году меня вернули к Вашим исследовани­ям, и я уже новым, свежим взглядом посмотрела на информацию, излагаемую в книгах, и серьезно занялась изменением своего характера и мировоз­зрения.

Изменения в моей жизни начали происходить стремительно. Стали сниться цветные сны, я стала обходиться без лекарств. Научный руково­дитель моего диплома и курсовых предложил мне в дальнейшем продолжить обучение в аспирантуре и потом работать в университете, но я отказа­лась, сославшись на то, что мои способности не позволяют мне этого. Я начала принимать всю мою ситуацию согласно информации, изложенной в Ваших книгах. В тот момент я приняла для себя серьезное решение: коль работа над измене­нием характера и мировоззрения начала давать такие результаты, я не спешила устраиваться на работу и только сейчас начинаю об этом заду­мываться. Моя работа над собой в день достига­ет 8-10 часов.

В 2008 году я осмелилась обратиться к окули­сту и поинтересоваться, что на данный момент происходит с моими глазами. Доктор была очень удивлена моим вопросом и в щадящей форме на­помнила мне, что при моем заболевании положи­тельной динамики быть не может.

Сегодня, когда я Вам пишу, могу отметить следующие моменты: у меня ушли все компенса­торные механизмы, которые появились при поте­ре зрения (ощущение пространства, повышенная чувствительность кончиков пальцев при чтении по Брайлю), и начало восстанавливаться зрение. Появилось предметное зрение: выходя на улицу, я начала различать силуэты движущихся людей, транспорта, стоящие вокруг здания, а также предметы в квартире, свое лицо в зеркале. Глаз­ные яблоки увеличились с 14 до 19,5 мм, глазное давление поднялось до 16 (норма — 17-19), наме­тилась тенденция формирования зрачков. Электрофизиологическое исследование показало восста­новление чувствительности в сетчатках глаз до 65 %, зрительного нерва — 75%, произошло вос­становление роговицы и радужных оболочек. На последней встрече с доктором в апреле 2010 года она в первый раз за два года нашего знакомства заговорила о том, что если оставшиеся спайки рассосутся и при подборе очков зрение улучшит­ся, то можно будет говорить об искусственных хрусталиках и восстановлении зрения.

Также в этом месяце было сделано ультразву­ковое исследование коленных суставов, которое показало, что мягкие и хрящевые ткани полно­стью восстановлены, наблюдается отсутствие жидкости в суставах, внутрисуставные щели в норме. Хочу сказать, что суставы с момента на­чала моего заболевания беспокоили мало, но кост­ный скелет был деформирован полностью. На се­годняшний день позвоночник восстановлен, тазо­бедренные суставы пришли в норму, коленные — также, и на этом фоне даже выровнялись зубы.

В последний год появились проблемы с легкими на фоне решения наследственных вопросов. Об этом я подробно написала в своем первом письме.

Что было перед началом моей болезни: развод родителей, заключение ими повторных браков; по сей день живу с отчимом, отношения не сложи­лись.

Благодарю Вас за многолетние исследования и надеюсь благодаря этой информации изменить свой характер и мировоззрение, чтобы быть здо­ровой самой и дать возможность появиться моим потомкам.

Через двадцать дней я снова звоню. Голос у мо­лодой женщины веселый.

—  А знаете, с душой у вас еще есть проблемы, — сообщаю я. — Хотя поле у вас уже чистое и смерти детей нет, но преодолеть вожделение, привязан­ность к душевному счастью вы еще не смогли и лю­бить несовершенных людей вы еще не научились. Чувство любви у вас в душе появляется только вре­мя от времени.

—  Да, я знаю, — весело отзывается она, — но, когда вы мне то же самое говорили во время при­ема, у меня была дикая боль в душе. Ощущение было, что вы мне сердце режете на куски. А сейчас вы говорите то же самое, а у меня в душе радость.

Я улыбаюсь.

—  Да, вы правы, это самый главный результат.

Я больше ни о чем не спрашиваю. Она предлага­ет сама:

—  Я поработаю еще несколько месяцев, а потом, может быть, напишу вам письмо о том, чего я доби­лась.

Улыбаясь, я кладу трубку и думаю: «Наконец-то меня начинают обгонять в умении любить и менять­ся. Это хорошо».

С.Н. Лазарев. «Опыт выживания», Часть 2