Вершины, которые мы покоряем...
Кого не искушают вершины, тому грозят бездны.
Никола Буало
*****
Предисловие...
Реалии восхождения на Эверест таковы:
Альпинисты, идущие на штурм Эвереста, способны бросить умирающего коллегу, даже не попытавшись оказать ему помощь.
Таковы условия игры.
Таковы правила «высотной этики»...Они спасают себя...
Эверест, Джомолунгма, Сагарматха — это мечта многих альпинистов, которая впервые покорилась человеку ровно 60 лет назад, 29 мая 1953 года.
На гору идут в составе больших экспедиций и маленьких групп.
Теряют вес, пальцы, а иногда и жизнь.
Более 3000 человек побывало на вершине, и более 200 навсегда осталось на его склонах.
Иван Душарин, вице-президент Федерации альпинизма России, участник восхождения на Эверест в 1992 году, рассказывает о так называемой «высотной этике»:
Вопрос: — Вы сталкивались с ситуацией, когда человеку или группе, оказавшейся в угрожающей жизни ситуации, могут не прийти на помощь?
Иван: — Да. В 1992 году наша группа поднялась на вершину, следом подошла коммерческая экспедиция. Пока мы снимали фото и видео с флагом России, они повернули на спуск раньше нас.
И вот мы спускаемся со Ступени Хиллари, я подхожу к краю стены и вижу: внизу на снегу лежит человек, пристегнутый к перилам, около него хлопочет еще один, а остальные уходят.
Когда мы спустились, уже и хлопотавший ушел.
Подходит наша группа, и тут, лежащий человек обращается к нам по-английски: «я узнал вас, вы русские, только вы можете меня спасти, помогите...»
Я говорю: «Вот его товарищ только что отошел, сейчас мы его догоним и спросим, что случилось».
Мы пошли вперед, а лежащий закричал, что мы бросаем его, посылал проклятия нам вслед…
Догоняем его товарища уже у южной вершины, где у нас запасные кислородные баллоны.
«А он обречен, — отвечает тот, — у него нет кислорода».
Я говорю напарнику Андрею Волкову: «Мы можем поделиться запасом, нам не хватит на спуск, но мы нормально себя чувствуем и 200–300 метров спустимся без кислорода».
Андрей: «Все, Иван, я понял».
Тут же отсоединили один из баллонов, проверили, где кислорода достаточно для спуска. коллеги пошли к умирающему, а я остался ждать.
Минут через 15–20 Андрей возвращается.
«Все нормально, — говорит, — дал ему кислород, он ожил, сам спустится».
Потом выяснилось, что это был гид американской коммерческой экспедиции.
Видимо, спасая клиента, он отдал ем усвой кислород, надеясь на то, что сам сможет спуститься и без баллона, но у него не хватило сил.
Вопрос: — Почему те, кто отказывается от спасения людей, принимают такое решение?
Иван: — Проблема в физической невозможности спасти. Когда вы достигаете высоты 7500–8000 метров, возможности человека очень сильно снижаются, и он вынужден просто бороться за свою жизнь.
Иногда спасение одного может привести к гибели нескольких человек. Все, кто побывал там, на космической высоте, это понимают.
Проходящие мимо умирающего отказывают ему в помощи не потому, что им так хочется, а просто потому, что не в состоянии этого сделать.
Часто бывает, что люди просто не способны оказать помощь, поскольку сами пошли на высоту, не имея должного уровня подготовки.
Коммерческий альпинизм позволяет им такую попытку совершить с помощью профессионалов, но не обеспечивает техническую безопасность подъема.
Горы, особенно высокие, — стихия, жесткая, сложная и непредсказуемая, об этом нужно помнить всегда.
Многие трагические случаи происходят в «зоне смерти», как называют высоту более 7500 метров.
Термин ввел Эдуард Висс-Дюнан, врач швейцарской весенней экспедиции 1952 года.
На этой высоте возможно только кратковременное пребывание.
На ней состояние здоровья человека из-за недостатка кислорода, холода и активного солнечного излучения стремительно ухудшается.
Начинается апатия, снижается двигательная активность.
Организм не восстанавливается в таких условиях. В острых случаях горной болезни развивается отек мозга и легких, наступает кома и смерть.
Лучшее лечение — как можно быстрее спуститься.
Немногие рискуют жизнью ради того, чтобы помочь умирающим (в том числе и потому, что участники коммерческих восхождений не имеют для этого достаточной подготовки).
А тем, кто почувствовал там себя плохо, редко выпадает шанс стать героем репортажа о чудесном спасении.
Весной 1996 года из-за плохих погодных условий на Эвересте погибли сразу 15 человек из разных групп.
Позже, альпинистская общественность обвинит японскую группу в том, что те равнодушно прошли мимо погибающих индийцев.
Один из японцев так объяснит случившееся:
«Мы слишком устали, чтобы им помогать. Выше 8000 метров — не то место, где люди могут позволить себе соображения морали».
(Значит, есть люди, мораль и нравственность которых упирается в пик 8000 метров?...)
Однако тогда же, казахстанский альпинист Анатолий Букреев, на высоте 8000 метров спас жизнь трем участникам своей коммерческой группы.
Но не только пурга, мороз и страшный ветер бывают причиной смерти.
В весенний сезон 2006 года на Эвересте стояла отличная погода — устойчивая, ясная. Но сезон стал вторым, после 1996 года, по количеству жертв .
На склонах горы осталось 11 восходителей — причиной смерти стали истощение и гипоксия. Многие решившиеся тогда на штурм были к нему не готовы.
В плохую погоду они остались бы внизу, в хорошую — решили рискнуть и заплатили за это собственными жизнями.
В тот же сезон, на вершину взошел новозеландец без ног.
До высоты почти 8000 метров, без кислорода, добрался больной астмой датчанин.
Байкер, с многочисленными титановыми вставками в позвоночнике (результат нескольких тяжелейших аварий) повернул в 100 метрах от вершины.
И все они прошли мимо умиравшего 34-летнего британского альпиниста Дэвида Шарпа...
Рассел Брайс — руководитель одной из коммерческих экспедиций, по рации уговаривал восходителей своей группы не рисковать жизнью ради человека, которому уже ничем не поможешь.
«Не навреди себе, Макс, — говорил Рассел участнику, который первым обнаружил англичанина, — откуда нам взять помощь? Дай ему кислород или просто иди дальше».
Хотя, все же, некоторые, шедшие мимо, давали Дэвиду кислород, а один носильщик-шерп час пытался поставить его на ноги, но безуспешно: англичанин умер.
Несколькими днями позже, примерно в том же месте, где и Шарп, упал без сознания Линкольн Холл — участник другой коммерческой экспедиции.
Девять часов шерпы пытались его оживить, но в итоге ушли вниз в лагерь.
Спустя семь часов, еще один гид нашел живого Холла. Его доставили вниз, и он выжил, отделавшись обморожением рук.
Однако Холл был участником достаточно богатой экспедиции, с большим числом шерпов.
Про Дэвида Шарпа же говорили, что он «заплатил только за то, чтоб иметь в базовом лагере повара и палатку», и это решило его судьбу.
Высотная этика ставит непростые вопросы.
Нужно ли жертвовать возможностью покорить вершину и даже жизнью ради того, чтобы спасти незнакомого человека?
Может ли гид нести стопроцентную ответственность за клиента на склоне?
И наконец, если один заплатил за восхождение 60 000 долларов, а другой — в два раза меньше, то значит ли это, что первый должен иметь в два раза больше шансов на выживание?
Многие из тех, кто стал легендой Эвереста, не признают наличия особой высотной этики.
Первый его покоритель, сэр Эдмунд Хиллари сказал, что:
«Человеческая жизнь была, есть и будет намного важнее, чем вершина горы».
А по мнению семикратного восходителя на Эверест, Эда Вистурса:
«Если у тебя есть силы достичь вершины, то есть и силы спасти кого-нибудь».
Но не все с этим согласны.
Многие считают, что один альпинист не должен нести ответственность и рисковать восхождением и жизнью из-за плохой подготовки и преувеличенных амбиций другого.
Терри О'Коннор, экспедиционный врач, покоривший Эверест, отметил: «Я примирился с тем, что даже друзья не пришли бы спасать меня, если бы со мной там произошел несчастный случай».
Какая из точек зрения правильная, решает каждый сам.
Но когда альпинист окажется на Эвересте, ему, вероятно, придется сделать выбор, от которого напрямую зависит жизнь незнакомого ему человека.
Или жизнь самого альпиниста.
Есть о чем подумать. Но задумываться надолго на Эвересте нельзя.
Однако помнить о совести стоит всегда.
кореспондент Всеволод Колюбакин
www.vokrugsveta.ru
******
Горы зовут тех, чья душа им по росту.
Владимир Белиловский
***
История:
В 2012 году, 24-летнему альпинисту из Израиля, Надаву Бен-Йегуде оставалось совсем немного до исполнения заветного желания – каких-нибудь 300 метров до вершины Эвереста.
«Вряд ли в мире есть альпинист, который не хотел бы забраться на Эверест, — рассказывает мне Надав, —
Оказаться на вершине самой высокой в мире горы было для меня особенным замыслом.
Я начал тренироваться еще за два года до восхождения. На само восхождение уходит три месяца».
Накануне восхождения, Надав познакомился с Айдыном Ирмаком — турком, который собирался стать первым в мире человеком, забравшимся на вершину Эвереста вместе с велосипедом.
В ночь на 18 мая 2012 года Надав подошел к последнему лагерю, находившемуся на высоте 8050 метров.
«Я сразу понял, что погода была совсем не такой, которая ожидалась, — рассказывает Надав, — Моя команда в Израиле прислала мне сообщение, что к горе приближается сильнейший ледяной шторм.
Вокруг меня было слишком много неопытных скалолазов: из-за этого мы шли к последнему лагерю не пять часов, а все 14.
Я понимал, что слишком опасно подниматься на вершину этой же ночью, и попытался объяснить это людям.
В ответ они спрашивали меня, глядя прямо в глаза:
«Ты что, сумасшедший? Мы заплатили 70 тысяч долларов, чтобы нас сюда провели. Три месяца в горах, два года подготовки. И ты говоришь нам, что из-за какого-то воображаемого шторма мы должны терять время?...»
Надав вернулся к себе в палатку, наблюдая, как длинная очередь людей исчезает в темноте.
Сам он остался в лагере еще на сутки.
«Я был в «смертельной зоне» — это слой в атмосфере на высоте выше 7800 метров. На этой отметке давление резко падает, — объясняет Надав, — Чем выше ты поднимаешься, тем больше твоему организму нужно кислорода, чтобы вырабатывать необходимое количество гемоглобина.
Обычно тело справляется с акклиматизацией на протяжении восхождения.
Но как только вы пересекаете «смертельную зону» в 7800 метров, с каждым вздохом вы получаете в четыре раза меньше кислорода, чем обычно, и ваш организм начинает разрушаться».
Следующей ночью Надав начал восхождение и по пути обнаружил двух уже знакомых альпинистов.
Оба они были мертвы. Затем он встретил еще одного — живого.
«У него не было кислородной системы, — вспоминает Надав, — Этот человек лежал в ледяном разломе без сознания, полностью окоченевший — было 60 градусов ниже нуля.
Я попытался привести его в чувство и понял, что это тот самый турецкий альпинист, с которым мы играли в настольные игры и говорили о политике в базовом лагере.
За ночь до этого я предупреждал его, чтобы он не поднимался, но он сказал что-то о своей мечте и отправился наверх в одиночку».
По расчетам Надава, до вершины оставалось идти меньше четырех часов.
«У меня пульсировала мысль: «иди наверх, сделай снимок с флагом, сразу спускайся обратно», — рассказывает Надав,
— А потом я понял, что Айдын слишком плох, что он не доживет до моего возвращения.
Ситуация была проигрышная в любом случае:
На гору я поднимусь с осознанием, что не сделал для этого человека того, что мог.
А если начну спускаться вместе с ним, то не только потеряю свою возможность забраться на вершину — я могу вообще не дойти живым.
Все эти размышления промелькнули в доли секунды.
Но во время службы в израильской армии нас учили никогда не оставлять человека в беде»...
Надав привязал альпиниста веревками к себе и начал спуск.
«Полчаса спустя сломалась моя кислородная маска, — рассказывает Надав, — С этого момента, у нас обоих не было кислорода, и я чувствовал, будто кто-то затягивает ремень на моей шее.
Мне пришлось снять перчатки, чтобы ненадолго отвязать Айдына.
И затем я понял, что не могу надеть перчатку. Мои очки и глаза застилало снегом.
Я посветил на руку фонарем и увидел, что она почернела от холода.
Все пальцы остались в том положении, в котором они держали веревку — и оставались в этом положении следующие полтора года»...
Надав тащил Айдына на себе 31 час — до лагеря, где были люди.
Каждое мгновение он заново решал для себя, правильно ли поступает.
«Я все время думал о том, что просто не смогу дойти. Даже мысленно попрощался со своей семьей, — говорит он.
— Примерно за 100 метров до лагеря, в полной темноте, лед подо мной начал трескаться, я упал в разлом, ударился головой и потерял сознание...
Даже сейчас, когда я закрываю глаза, я вижу перед собой людей, которые светят мне фонариком в лицо и вытаскивают меня.
Я не могу найти слов, чтобы описать, каково это — когда тебя несут на руках после таких трудных, болезненных дней».
В конце концов Айдын и Надав отправились домой.
В Израиле врачи хотели ампутировать Надаву четыре пальца, но он не позволил им этого сделать.
«В больнице выяснилось, что я потерял 19 килограммов во время спуска, и мне потребовалось еще два года, чтобы восстановить руку», — говорит Надав.
Еще год после случившегося Надав и Айдын продолжали общаться, затем каждый из них вернулся к своей жизни.
«Айдын за это время много раз благодарил меня за то, что я спас его жизнь, — говорит Надав. — Однажды даже позвонил моей маме, чтобы сказать спасибо».
Жалел ли Надав, что отказался от вершины? Еще как.
«Но что тогда, что сейчас — я верю, что ни одна из вершин не стоит человеческой жизни», — говорит он.
Надав никогда не говорит о восстановлении — самой трудной части своей жизни.
«Я просто хотел вернуться к тому, что люблю делать, — говорит он,— Можно сравнить меня с пианистом — я не мог представить, что у меня заберут мое пианино, то есть мои горы.
С тех пор я завершил десятки проектов.
Забрался на Килиманджаро и на вершине сделал предложение своей девушке. Мы отпраздновали нашу первую годовщину в прошлом месяце.
В России мы с двумя альпинистами забрались на Эльбрус зимой: в минус 58 и при ветре, дующем со скоростью 90 км/ч.
Вместе с командой альпинистов я провел 70 дней на самой опасной горе в мире — Аннапурне, с которой не возвращается 40 процентов тех, кто отправляется ее покорять.
Мы не только забрались на гору, но и установили мировой рекорд, сыграв шахматную партию за 20 метров от ее вершины».
Когда я спрашиваю его, о чем он сожалеет, Надав отвечает просто: «ни о чем».
«Однажды я рассказывал о своей жизни и одна девушка спросила, почему я ношу черную перчатку на правой руке, — говорит Надав, — Я вспомнил про Айдына, и она спросила: считаю ли я, что все мои потери того стоили?
Я сказал, что если поставлю на весы человеческую жизнь и свои страдания в период восстановления, то даже ампутация руки стоила бы спасения одной жизни.
Есть вещи, которые ты должен сделать.
Но главное, что даже после того, как потерял все, ты можешь восстановиться и двигаться дальше, к новым достижениям».
В горах Ёсино
Долго, долго блуждал я
За облаком вслед.
Цветы весенние вишен
Я видел - в сердце моем.
Сайгё
***
кореспондент Александр Мурашев
snob.ru
P.S. Сергей Николаевич Лазарев, прочитав эту историю, сказал примерно следующее:
Вершина, которую покорил этот человек — выше Эвереста
*****
Горы — это не стадионы, где я удовлетворяю свои амбиции, это соборы, где я исповедую свою религию.
Анатолий Букреев
казахстанский альпинист
***
Восхождение — идеальный прибор, снимающий точную электрокардиограмму душевных достоинств. Равно как и недостатков. И вместе с тем, это уникальный точильный инструмент, способный вернуть сабельный блеск мужеству, покрывающемуся коррозией в вялой городской суете.
Юрий Визбор
советский трубадур, поэт-бард, писатель, путешественник и альпинист
***
Подъем в горы, как и путь к добродетели, особенно сложен из-за открывающейся перед вами перспективы.
Генрих фон Клейст
немецкий поэт и писатель
***
Внутренняя гармония является необходимым условием для любого альпиниста, стремящегося раздвинуть границы возможного; без гармонии души ему следует отказаться от экстремального альпинизма.
Бернандетт Макдональд
канадская путешественница, альпинистка и автор научно-популярных книг об альпинизме
***
Единственный дзен, который вы можете найти на вершинах гор, — это тот дзен, который вы вознесете туда.
Роберт М. Пирсиг
американский писатель и философ
***
Несчастные случаи в больших горах случаются, когда амбиции людей затмевают их здравый смысл. Хорошее лазание — это лазание с сердцем и инстинктом, а не с амбициями и гордостью.
Беар Гриллс
британский путешественник и писатель ирландского происхождения, покорил Эверест в возрасте 23х лет. Наш современник.
***
Вы никогда не сможете покорить гору. Вы можете победить только себя.
Джеймс Уиттакер
американский альпинист и горный гид
***
Готовясь к восхождению на гору, возьмите с собой легкое сердце.
Джулиан Мэй
американская писательница
***
Пусть ваши мечты будут больше, чем горы, и пусть у вас будет мужество взобраться на их вершины.
Х. Кинг
***
Здесь время замедляет рваный бег,
И знают ли живущие на свете:
Как пахнет освещённый солнцем снег?
Чем дышит с перевала льнущий ветер?
***
Гора, как охмелевший музыкант,
Рождает под смычком токаты, фуги.
Вселенная становится на кант,
Ликующе не вписываясь в дуги.
Склон крутизной навеивает ритм,
Любовь приоткрывая и коварство
Когда летящим сердцем ты открыт
Безумию, ведущему на царство.
Владимир Белиловский
российский альпинист, горнолыжник, поэт, покоритель Эльбруса
***
Горы и реки изменить легко, характер человека — трудно. Уральская пословица
***
Не поднимешься в горы — не узнаешь высоты неба; не спустишься в бездну — не узнаешь толщи земли. Китайская пословица
*****
Эпилог
Когда человек протягивает руку, чтобы помочь другому, он прикасается к Божественному лику
Уолт Уитмен
***
Кенийский бегун Абель Мутаи был всего в нескольких метрах от финиша, но запутался в знаках и остановился, думая, что финишировал.
Испанец Иван Фернандес, шел сразу за ним и, поняв, что происходит, начал кричать кенийцу, чтобы он продолжал бежать.
Мутаи не знал испанского, поэтому не понял Ивана. Тогда Фернандес подтолкнул Мутая к финишной черте, фактически отдав кенийцу свою победу.
Когда репортеры спросили Ивана: «Зачем Вы это сделали?»
Иван ответил: «Я мечтаю о том времени, когда мы все станем сплоченными настолько, чтобы подталкивать друг друга к победам, а не конкурировать друг с другом в жестокой хватке на выживание».
«И все же, почему Вы все-таки позволили победить кенийцу?» — не унимались журналисты
«В чем будет смысл такой победы? Что за ценность медали, полученной таким образом? Что подумает моя мама?»
*****
Ценности передаются из поколения в поколение.
Каким ценностям мы учим наших детей?...
******
«Вертикаль» — фильм режиссеров Станислава Говорухина и Бориса Дурова. В главной роли Владимир Высоцкий.
1966 год, СССР
Фильм рассказывает о подготовке и восхождению советскими альпинистами непокоренной вершины Кавказа — пика Ор-Тау.
В фильме звучат легендарные песни Владимира Высоцкого, «Песня о друге» одна из них
***
Юрий Визбор. «Фанские Горы»
***
«Территория» — приключенческий фильм режиссера Александра Мельника, по роману советского геолога и писателя Олега Куваева, 2014 год, Россия
Фильм снимали на территории легендарного природного заповедника России — Плато Путорана
Территория - это место, где люди проверяются на прочность. Необозримые пространства, где тундра встречается с ледяными торосами Ледовитого океана. Суровый русский север, которому способны бросить вызов немногие.
***
«Территория» — советская версия фильма режиссера Александра Сурина 1978 год
***
Исполняют певица Муся Тотибадзе и российская рэп-группа Грот из Омска, в которую входят Матвей Рябов, Виталий Евсеев и Дмитрий Геращенко.
Ребята в своих песнях уделяют внимание таким важным вопросам, как борьба с эгоизмом и равнодушием, развитие духовных ценностей, культурное просвещение и многое другое.
***
Мы все в этой Вселенной — альпинисты, идущие в связке
Не предавайте Любовь в душе, друг друга и свои мечты
Роберт М. Пирсиг, американский писатель и философ.🌟Высшее наслаждение достигается всегда сейчас -всегда внутри -всегда любовь -любовь в любви🌟👍😊❤️💐
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес.
Внизу не встретишь, как не тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес.