Книга Воспитание родителей. Часть четвертая

Умиротворенный летний вечер на юге Фран­ции. Я смотрю на часы. Удивительно — я за ру­лем уже около двенадцати часов, а чувствую себя все лучше и лучше. По ощущениям мог бы проехать еще столько же. И несмотря на то что уже начало темнеть, дорогу вижу по-прежнему ясно.

А кстати, почему у меня стало слабеть зрение? С одной стороны, понятно: неправильные питание и образ жизни. С другой стороны, серьезные пере­грузки, связанные с работой. Но, я думаю, есть еще и главный фактор — проблемы с душой. Я многие годы сначала думал о человеке плохо, а потом оправдывал его. И всегда был сторонником жестких мер. Теперь я понимаю почему: для меня принципы были важнее любви и милосердия, главная точка опоры смещена была в область ду­ховного. Я жил крайностями, а это свидетельству­ет о том, что с душой у меня были проблемы.

Теперь, когда я понял, что в основе человече­ского и всего живого лежит душа, все стало понят­ным, все встало на свои места. Для того чтобы пе­ренести точку опоры с будущего, с духа, — на душу, нужно создать нормальные условия для функционирования души. Это и мировоззрение, и образ жизни, и питание.

Человек, воспринимающий мир с точки зрения духа или тела, видит все статичным, неразвива- ющимся. Только тот, кто живет сердцем, душой, воспринимает мир текучим, меняющимся, разви­вающимся. Тот, для кого сознание на первом мес­те, видит мир неизменным, и, если что-то не соот­ветствует его жестким, устойчивым представлени­ям, у него возникает желание уничтожить то, что грозит обрушением целостной картины мира. Поэтому человек с повышенной гордыней всегда внутренне агрессивен. Его главное счастье — не любовь, единение и помощь другим, а пре­восходство, подавление других, самовозвеличива- ние. Такой человек всегда должен быть в центре, вокруг него должна вращаться вся вселенная. Как известно, в течение многих столетий в пост- христианском мире истинной считалась геоцентри­ческая модель мира (Земля — центр Вселенной), что являлось свидетельством половинчатого мыш­ления.

Человек, живущий любовью, душой, понимает, что мир может меняться. А значит, речь может идти не об уничтожении обидчика, не о его подав­лении, а о его изменении и воспитании. «Блажен­ны миротворцы, ибо они будут наречены сына­ми Божиими», — говорил Христос. Миротвор­цы — это те, у кого душа жива, у кого много любви и энергии. Те, кто чувствует неразрывное единство со всеми.

В принципе девять заповедей блаженства, дан­ные Христом, описывают людей с развитой ду­шой. Кто такие блаженные, нищие духом? Как выглядят те, кто не думает о завтрашнем дне? Это те, для кого любовь и душа важнее, чем сознание и будущее. Человек может быть неумным, у него может не быть будущего. Но если у него есть лю­бовь, душа и нравственность, то он стратегически всегда выживет и победит. Счастлив человек, для которого душа важнее духа, потому что в душе живет любовь. А счастье — это и есть обретение любви и постоянное увеличение ее в душе.

Мои мысли почему-то снова переключаются на тему питания. «Интересно, — думаю я, — путе­шествую по дорогам Франции и размышляю в основном о еде и выпивке». Наверное, аура здесь такая. Как гласит пословица, Бог создал еду, а дьявол — кулинаров. Наше половинчатое мышле­ние заставляет нас либо поклоняться еде, либо смотреть на нее как на источник зла и всячески от нее воздерживаться.

Каноны индийской философии в этом плане диалектичны и просты. Еда должна быть свежей. Еда должны радовать взор и создавать хорошее настроение. Принимать еду нужно в добродушном состоянии. Есть следует после опорожнения ки­шечника. Есть можно, только когда возникло чув­ство голода. Я пытаюсь вспомнить главные прин­ципы ведического питания, но в данный момент не могу. Даосы, философия которых смыкается с ин­дийской, говорят о том, что есть нужно немного. Но периодически следует позволять себе есть и пить сколько угодно, чтобы организм получил встряску и органы заработали в полную силу. В этом опять же есть диалектика.

Кстати, о питании племени Хунза. Зимой они едят перетертые злаки, овечью брынзу и сушеные абрикосы. Может быть, главный механизм их правильного питания — это вынужденный весен­ний пост, когда 3—4 месяца они пьют только отвар из сушеных абрикосов и прочих фруктов. В таком режиме, когда внешняя энергетика минимальна, необходимо включение внутренней высокой энер­гии. Она проходит через душу, и душа должна быть в соответствующем состоянии. Человек дол­жен быть веселым, добродушным и жизнерадост­ным. Хунза необыкновенно гостеприимны и сер­дечны по отношению к приезжим из других стран. Стариков они окружают большим почетом и ува­жением. И хотя живут они на высоте около двух тысяч метров над уровнем моря, пройти сто кило­метров по горам — это для них легкая прогулка. Периодическое голодание на фоне радости и доб­родушия плюс привычка отдавать энергию в виде серьезных физических нагрузок приводит к акти­визации жизненно важной высшей энергии. Имен­но эта тонкая энергия и обеспечивает здоровье и долголетие.

Европейцы же, наоборот, тонкую энергию заби­вают внешней. Высококалорийная пища с низкой живой энергетикой приводит к разрушению тон­кой душевной энергии. В принципе в этом есть закономерность. Если человек утрачивает любовь и устремление к Богу, должна начаться дегра­дация, иначе человек даже не поймет, что он по­терял.

Когда Божественная энергия проходит через душу, возникает ощущение радости и счастья, появляется ощущение единения со всем миром. Хочется жертвовать, заботиться, делать других счастливыми. Вот почему апостолы говорили: «Всегда радуйтесь». Человек, готовый радоваться, настроенный на добродушие и радостное состоя­ние, создает режим правильного существования души.

«Странно, — думаю я, — а почему же в право­славии так сильно выражена тенденция скорби? Почему нужно концентрироваться на своей гре­ховности и постоянно каяться? Почему так мало радости?» Наверное, потому, что, как и в католи­честве, произошло смещение в область духа. Ко­гда человек чувствует постоянную правоту, превос­ходство по отношению к другим, он, естественно, пытается преодолеть это состояние противополож­ным, то есть самоунижением, ощущением своего несовершенства. Но если считаешь, что дух — в основе всего, тогда грех постоянно будет лезть изо всех щелей, сколько себя ни унижай. Может быть, именно эта попытка преодоления гордыни через самоуничижение и приводила многих хрис­тианских святых к онкологии? Распространенная тенденция в православии — ощущать себя безум­но грешным и постоянно каяться в своих грехах.

Я задумываюсь: что такое грех? Это утрата любви, единства с Богом. Это утрата Бога в своей душе. Что такое покаяние? Это внутреннее изме­нение себя настолько, чтобы больше не вести себя греховно. Это осознание того, что недопустимо вести себя так и быть таким, как раньше. Поведе­ние человека связано с его внутренним состоя­нием. Если мы хотим изменить свое поведение, мы должны измениться внутренне. Если мы кон­центрируемся на своей греховности, то это — концентрация на утрате любви, что может привес­ти к еще большей ее утрате. Если грех — это утра­та любви и единства с Богом, то преодоление греха — это восстановление любви в душе. Само­бичевание, самоуничижение здесь могут быть ма­лоэффективными.

Почему мы утрачиваем любовь к Богу? Потому что нас больше начинает привлекать счастье души, духа и тела. В индуизме есть понятие о трех главных источниках греха — это вожделе­ние, гнев и жадность. Вожделение — это жад­ность души к наслаждению. Гнев — это жадность духа к познанию, власти, управлению. Что такое жадность для тела, всем понятно — это неумерен­ность в еде, сексе, привычках, это потребитель­ство, это ненасытность желаний.

Для того чтобы преодолеть грех, нужно, во-первых, воздержаться от удовольствий, посту­пающих через тело, дух и душу, а во-вторых, в та­ком состоянии отрешенности устремиться к Богу и ощутить, что единение с Ним есть высшее наслаж­дение. Тогда в душе появляются любовь и ра­дость.

Во времена Христа фарисеи постились с пе­чальными лицами, то есть ограничение тела и духа происходило, а любви и радости в душе не было. А значит, пост становился бессмысленным.

Вспоминаю, как лет тридцать назад я пытался поститься, поскольку это было принято. То есть не есть мяса и рыбы. Или просто голодать. А по­том почему-то это желание пропало. Позже, когда я более серьезно стал исследовать эту тему, карти­на прояснилась.

Оказывается, в православии традиционный ве­сенний пост привыкли относить только к телу. По моим наблюдениям получилось, что такой пост может быть даже опасен, если человек не постится и духом. То есть нельзя переживать, раздражать­ся и обижаться в период поста. Нельзя обреме­нять себя работой, много читать и думать. Во вре­мя поста должно отдыхать не только тело, но и со­знание.

А год назад, когда я столкнулся с темой души, я понял, что и такой пост может быть опасен. Ко­гда ограничиваешь свое тело в энергии внешней, высшая энергия направляется в сознание; когда ограничиваешь сознание, она течет в душу. Только если ограничить и душу в своих проявлениях, то­гда наша подсознательная энергия и наши устрем­ления направятся к Богу и усилят единение с Ним. И это даст возможность преодолеть то, что назы­вается грехом. Значит, самое опасное во время по­ста — это невоздержанность души. Душа забывает о Боге, устремляясь к удовлетворению своего вож­деления. Значит, главное во время поста — это остановка всех видов чувственного счастья.

Что нам дает максимальное наслаждение? Сек­суальное влечение к любимому человеку, общение с ним. Наслаждение нам дают сладости, разно­образная, изысканная пища. Ощущение удоволь­ствия и счастья дают нам алкоголь, курение. Зна­чит, в пост в первую очередь нужно отказываться от сексуальных контактов, от общения с людьми, от употребления сладкого, чая, кофе, алкоголя, сигарет. Для того чтобы появилась радость от об­щения с Богом, нужно, чтобы замерли все осталь­ные виды радости. И в тот момент, когда человек сознательно отказывается от всех наслаждений, он должен настраиваться на радость и счастье, по­лучаемые от единения с Творцом.

Я задумываюсь: почему же меня все-таки так задевает ситуация в моей стране? Почему так близко к сердцу я принимаю некачественную еду и бестактность чиновников? Ведь все это законо­мерно. Россия — это молодая страна, которая по­явилась на свет всего 18 лет тому назад. У нее до сих пор нет ни идеологии, ни нравственности. И Конституция, и законы, и передачи на телеви­дении — все это потихонечку «позаимствовали» у других государств. И, как в любой молодой, не- оформившейся стране, хаоса и неустроенности хватает. Основы для укрепления государствен­ности только-только закладываются. Почему же я так переживаю и срываюсь на осуждение людей и страны? Скорее всего, потому, что оцениваю ситуа­цию с точки зрения идеалов, статичного идеаль­ного образца. То есть я тоже мыслю крайностями. Либо в стране все хорошо — и я поклоняюсь этой ситуации, либо плохо — и я осуждаю и ненавижу ее за это.

Кстати, заметил любопытную тенденцию. Если возмущаешься тем, как ведут себя люди, то начи­наешь просто физически болеть и чувствуешь, что это может привести к смерти. Подсознание тут же подсказывает выход: отомсти им, сам обмани ко­го-нибудь, сделай кому-нибудь гадость — и тогда станет легче. А действительно, как я могу осуж­дать за непорядочность других людей, если я сам такой? Понятно, почему мы так любим фильмы о жуликах и непорядочных людях. Они ведь никого не осуждают. Они живут, радуются и делают то, что хотят. Правда, потом их эгоизм начинает уси­ливаться и давать проблемы. Но это потом. А са­мое большое счастье испытываешь, когда от пра­вильности и порядочности, постоянно подталкива­ющих к осуждению, переходишь к жульничеству.

В памяти всплывает афоризм от «Русского ра­дио»: «Жить надо так, чтобы депрессия была у других». А в самом деле, почему у порядочного человека так часто вспыхивают эмоции осуждения и уныния? Порядочный — от слова «порядок». Когда мы поклоняемся духу, будущему, тогда при любом отклонении от жесткого образа возникают гнев, осуждение и раздражение. А когда мы осо­знаем, что не можем изменить ситуацию, все это превращается в уныние и депрессию. И тогда, что­бы выжить, нужно перейти в разряд негодяев. Тогда ты уже не собираешься сделать мир пре­красным и чистым, тогда живешь только своими интересами и своим счастьем. Вот почему непоря­дочных людей больше, чем порядочных. Для здо­ровья полезней.

А первый шаг к этой непорядочности — это утрата полноты существования души. Будущее важнее настоящего, но будущее не может быть важнее любви. Правила, законы и принципы не могут быть важнее любви. Если человек соверша­ет преступление против своей души, то свои под­сознательные устремления и цели он переносит на будущее, на духовность. После этого начинаются страдания, оттого что желаемое не совпадает с действительным. Из этого состояния унижения и боли духа есть два пути: первый — это вернуться назад к душе, второй — это сползать дальше, все ближе к телу.

Жулики и негодяи — это те люди, которые не могут принять унижение духа и свои интересы опускают еще ниже — привязывают их к телу. Они выигрывают сегодня, но проигрывают завтра и послезавтра.

Как русский народ преодолевал зависимость от духа? Через самоунижение, через критическое от­ношение к работе как таковой, через пьянство, в конце концов. Поэтому тот, кто отказывался от работы, социальных связей, не подлежал осужде­нию; таких называли юродивыми. Глуша созна­ние, русский народ пытался вернуться к душе. И православие, при всех своих проблемах чтив­шее главные христианские заповеди, помогало душу сохранить. Полтора столетия назад народ начал отшатываться от религии, и последовавшая через несколько десятилетий Октябрьская рево­люция разрушила православие как экономиче­скую и политическую организацию.

В Европе, когда католичество начало превра­щаться в коммерческий проект, возникли подоб­ные же тенденции. Если быть точным, в Европе этот процесс начался раньше. Утрата веры, про­возглашение царства разума, победа человеческой логики — все это привело к тому, что общество от­вернулось от католичества. Была создана альтер­натива — это произошло и в России, и в Европе. В России это был социализм, а в Европе это бы­ло протестантство. И то и другое — попытка по­строить рай и Царство Божие на земле.

Католичество, обещая рай на небесах, не спра­вилось со своей задачей и начало превращаться в коммерческую организацию. Если рай недости­жим на небесах, его нужно строить на земле. Главное условие для построения рая на земле — это добросовестная и честная работа. Это уверен­ность, что плоды твоего труда не будут отняты другими. Для того чтобы быть духовным и высо­коразвитым, нужны учителя, школы, образова­ние, то есть нужны деньги. Бог любит того, кто хорошо работает. Бог позволяет человеку быть бо­гатым. Эти главные идеи в протестантстве при­вели к созданию культа сначала работящего, а потом — успешного человека. Если у тебя есть де­ньги и удача во всех делах, значит, Бог тебя любит.

В Америке, где в основном верующие представ­лены протестантами, сложился культ успешного человека. Поэтому самое страшное оскорбление там такое: «Ты неудачник». Культ работы и культ успешного человека неизбежно должны были превратиться в культ денег, эгоизма и индивидуа­лизма.

В России, наоборот, был культ неудачника. Во всех русских сказках лентяй и дурак оказываются

в лучшем положении по сравнению с умными и работящими. «Работа не волк, в лес не убежит» — типичная русская пословица. Это тормозило раз­витие, но сохраняло энергию души и веру в том числе. Социализм в России появился также как оппозиция к религии и желание создать справед­ливое и счастливое общество, то есть рай на земле. Главной идеей тоже было поклонение работе и благополучию, — но не личному, а обществен­ному.

И протестантизм, и социализм — это есть кон­центрация на будущем, на благополучной судьбе и в конечном счете поклонение материальному. То есть оба эти течения можно рассматривать как за­кономерную деградацию постхристианских рели­гий, как смещение главных целей от веры, любви и души к будущему, к стабильности и благопо­лучию.

В конечном счете от будущего, духовности по­клонение должно было спуститься к телу и к жи­вотным желаниям человека. Именно эту картину мы и наблюдаем сегодня в современном мире.

Я снова вспоминаю о своем негодовании и воз­мущении. Почему же я все это так близко при­нимаю к сердцу? Потому что живу не душой, а духом.

Что такое мышление крайностями? Это состоя­ние, в котором я могу испытывать только одну эмоцию — или привязанности, или ненависти. Или поклонение, или превосходство. А если в душе совмещаются противоположности, то чело­век, живущий душой, должен одновременно испы­тывать две противоположные эмоции.

Интересно, что же тогда я должен чувствовать, открывая банку с гнилыми консервами? Него­дование, раздражение, обиду — это понятно.

А как же тут одновременно испытать радость? И вдруг до меня доходит. Наука ведь не зря утверждает, что человек может испытывать лишь одну эмоцию, — наука исходит из таких понятий, как тело и сознание. Тело и дух — это две проти­воположности, они могут быть связаны только с одной эмоцией. А в душе тело и дух соединяются в диалектическом единстве. Если тело голодает, духу это может быть полезно. Тело страдает, дух радуется. А в душе эти две эмоции соединяются в нечто единое.

Почему душа может держать две противопо­ложности одновременно? Потому что, в отличие от тела и духа, душа изначально состоит из двух половинок, двух противоположностей. В душе есть вечная, Божественная часть — и преходящая, смертная, связанная с этим миром и вселенной.

Вечная часть души, соединенная с Богом и об­ращенная к Нему, всегда должна испытывать лю­бовь и радость. Ощущение радости — это есть из­быток энергии. Если мы радуемся, обращаясь к Богу, значит, мы готовы отдать Ему много энер­гии. А вот обращенная к этому миру часть души может испытывать переменные чувства. Значит, апостолы были правы, призывая: «Всегда радуй­тесь». Надо всегда радоваться тому, что Бог нас любит. Тому, что мы можем отдавать Ему свою любовь и благодарность. Тому, что мир устроен в высшей степени разумно. Тому, что вся Вселен­ная, развиваясь, увеличивает любовь. Тому, что все мы, рано или поздно, вернемся к Богу и соеди­нимся с Ним, станем Им.

Это непрерывное чувство любви и радости, ко­торое всегда должно быть рядом с чувствами и эмоциями, связанными с любой ситуацией, не по­зволит нам зависеть от окружающего мира и при­растать к нему. Зависимость появляется только тогда, когда есть лишь одна эмоция. Мы зависим тогда, когда поклоняемся. Мы зависим, когда осуждаем. Мы зависим, когда испытываем вос­торг от нахлынувшего счастья, забывая о Боге. Мы зависим тогда, когда скорбим о потерянном счастье, также забывая о Боге и о любви. Только непрерывное ощущение Бога в себе, которое мы постоянно поддерживаем радостью, любовью и периодической отрешенностью, позволяет нам не зависеть от окружающего мира и не срастаться с ним.

Надо будет вернуться к этой теме еще раз. Но по ощущению вроде бы догадки правильные. Пройдет время, и все прояснится. Главное — все­гда радоваться.